Фелипе Фернандес-Арместо: Цивилизации

Приглашения прочесть лекции дали мне возможность проверить мысли, изложенные в двух последних частях этой книги. За эти предложения (в порядке их поступления) я благодарю Институт политических исследований (Институт Каджана Дазара) в Куала-Лумпуре; факультет истории и испанских, португальских и латиноамериканских исследований Принстонского университета; Университет Ла Троуб; Конференцию, посвященную пятисотлетию Васко да Гамы, университетов Ла Троуб и Кертин; исторический факультет Гарвардского университета; Центр гуманитарных исследований и Программу изучения Британии Техасского университета в Остине; Крейнборгский колледж Лейденского университета; Лондонский Национальный морской музей; Совет Библиотеки Джона Картера Брауна; Совет Библиотеки Джеймса Форда Белла университета Миннесоты. Целиком работа была представлена в Нидерландском институте исследований в области гуманитарных и социальных наук (где я получил возможность закончить правку рукописи благодаря комфортным условиям этого института, неутомимости работников, щедрости коллег и уважительному отношению к свободному времени). Во всех упомянутых местах я получил огромную помощь от такого количества участников обсуждений, что не могу перечислить все имена. Большая часть книги была написана в кабинете, через окно которого я видел корпуса и лужайки Университета Брауна; я очень многим обязан этому приветливому месту, живой атмосфере исторического факультета и вежливости и интересу, проявленным обитателями кампуса. Моя жена Лесли прочла рукопись. Части ее читали профессора Леонард Блассе, Виллем Бут, Джойс Чаплин и Джон Гудсблом, а также Себастиан Фернандес-Арместо и Федерико Фернандес-Арместо; все они проявили редкостное терпение и очень мне помогли. Существенные улучшения были внесены по советам моих замечательных издателей Билла Розена и Тани Стобб. Я в глубочайшем долгу перед директором Библиотеки Джона Картера Брауна доктором Норманом Файрингом, а также перед советом и несравненным штатом этой библиотеки: из всех известных мне мест это больше всего подходит для занятий. В особенности для изучения колониальной истории — именно для этого я туда приехал, и книга — толстое и разросшееся ответвление этих занятий. Я пришел к выводу, что вся история — это летопись колонизации, потому что все мы пришли туда, где находимся, из какого-то другого места.

Провиденс, Род-Айленд, 3 мая 1998 года.

Пересмотрено в Оксфорде — Вассенааре в июне— ноябре 1999 года.

На мрачной тусклой площади в центре Провиденса, в нескольких кварталах от того места, где я писал эти строки, рабочие строили между пустыми офисными зданиями искусственный каток. Вероятно, отцы города надеялись тем самым заморозить и вставить в рамку вспышку жизни, цвета, уравновешенности и очарования. Когда каток был закончен, он забавлял, но оставался холодным. Тем временем другие оптимисты пытались вырастить живую траву в Лапландии.

Некоторые читатели могут подумать, что усилия и тех и других ничего не говорят о цивилизации. Ведь даже лучшие в мире танцоры на льду все-таки кричаще безвкусны. Лужайки английских пригородов летом служат местом для проведения обрядов умственно отсталых: сплетен и глупых игр. Какая дикая местность хотела бы быть закованной в буржуазный шеллак?

Но мы рукоплещем строителям катка в бетонных джунглях и создателям лужаек на льду. Они олицетворяют ужасный парадокс созидания и разрушения, с которого начинается всякая цивилизационная традиция: зуд усовершенствования, стремление самыми невероятными способами изменить неподатливое природное окружение. Плоды цивилизации сомнительны: иногда среда великолепно преобразуется, иногда уродуется или уничтожается. Обычно результат располагается между этими двумя крайностями, хотя и сопровождаемый с многочисленными достижениями, перечисленными в монологе Софокла, приведенном в начале этой книги: обработкой земли, овладением волнами, покорением животных, строительством городов и созданием убежищ от непогоды.