Олег Лазарев - «Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2

До начала августа подходящих метеоусловий для проверки на первый класс не было. В августе я пошел в отпуск, а в сентябре стал слушателем подготовительного курса Краснознаменной Военно-воздушной академии. Подготовив большое количество летчиков до уровня первого класса и имея налет в СМУ днем и ночью около 400 часов, по существовавшим тогда положениям я мог быть представлен к орденам Ленина, Красного Знамени или Красной Звезды.

Однако из-за трусости Тарянника первый класс я так и не получил, в то время как летчики-истребители, поступившие на учебу из Кубинки, имели налет куда меньше моего в СМУ, но уже с гордостью носили на груди такой знак. Заминка с присвоением мне первого класса была следствием того, что классификационная комиссия МО предпочтение в оценке летного мастерства отдавала летчикам других видов авиации, поскольку за нас и постоять-то было некому.

Как я уже отмечал, в комиссии не было ни одного штурмовика. Видимо, высшее руководство, занимавшееся вопросом разработки и определения классификации летного состава, считало самолет Ил-10 не приспособленным для полетов ночью и в СМУ. Следовательно, нет необходимости иметь в ее составе летчиков первого класса. От такой непродуманности и недоработки страдали в первую очередь инициаторы и зачинатели полетов в СМУ, в числе которых оказался и я.

По-иному сложились дела с присвоением первого класса у Афанасьева. Занимая должность выше моей, он получил его без всяких проверок по ходатайству начальника oтдела боевой подготовки ВВС МВО Горбатюка, которого хорошо знали Тарянник и его заместитель полковник Выдрач. Оставшись со вторым классом, я никому не жаловался и не предъявлял претензий – понимал, что это будет простой тратой времени. Никаких ходатаев в свою поддержку у меня не было. Я плюнул на все это и всецело отдался учебе в академии. Значок второго класса я проносил почти до конца 1959 года. Снял его уже после овладения полетами на реактивном бомбардировщике Ил-28, на котором мне пришлось осваивать всю программу полетов в СМУ заново. Нo на нем стояло уже современное по тому времени оборудование для захода на посадку, дa и сами аэродромы были оснащены специальным радиолокационным оборудованием и отличным светотехническим освещением.

О каких-то плошках с горящим мазутом, которыми пользовались мы, более молодой летный состав даже понятия не имел. Иной раз, бывало, рассказываешь об этом и видишь на их лицах улыбки. Нам же в то время было не до улыбок: потели, мучались, осваивая действительно сложные полеты. На современных самолетах выполнять полеты в СМУ было гораздо проще, чем на Ил-10. Впоследствии многие льготы за полеты в СМУ были отменены, в том числе награждение правительственными наградами.

Как ни рискованно было летать в пятидесятых годах на старых типах самолетов в СМУ и ночью, но награждать за это такими высокими орденами, как Ленина, Красного Знамени, было, по моему мнению, чрезмерным. Каким бы ни был по сложности полет в мирное время, сравнивать его с боевым все равно нельзя, хотя бы потому, что, идя на задание, летчик находится в сильном психологическом возбуждении, так как подвергается воздействию огневых средств противника, от которых может погибнуть.

В годы войны я на Ил-2 выполнил более 100 боевых вылетов, бывал частенько бит, но и сам нередко наносил чувствительные удары противнику, однако до ордена Ленина не дотянул. По крайней мере, начальство не представило меня к награждению им, тогда как в мирное время в спокойной обстановке многие летчики за полеты в СМУ получили его.

Не собираюсь осуждать существовавшую несуразицу в этом, но замечу: она была и продолжается до сего временя не только у военных, но и гражданских. В частности, орден Ленина может получить военнослужащий за боевую работу, связанную с риском для жизни, спортсмен, прыгающий через палочку или стоящий в воротах, или, допустим, чиновник, продавец, артист, чабан и т. п. Отмечать особые заслуги людей, конечно, надо, но при этом необходимо учитывать степень опасности жизни человека.

По возвращении в Подольск после несостоявшейся проверки на класс я подал рапорт на имя начальника Краснознаменной Военно-воздушной академии с просьбой зачислить меня слушателем на подготовительный курс. Мне хотелось повысить уровень своего военного и специального образования, чтобы оно соответствовало воинскому званию. Я не хотел выглядеть пентюхом-недоучкой в офицерской среде. В ожидании вызова или ответа на свой рапорт продолжал заниматься своими непосредственными обязанностями, проверяя технику пилотирования у летчиков, представленных на присвоение второго класса.