Дональд Портер - Белый индеец

- Каждый артиллерист знает, что орудие может взорваться, и тогда погибнут все, кто будет рядом.

Только на третий день Ренно позволили выстрелить из пушки. Он вычистил орудие, прицелился и только потом зарядил.

Первые два ядра упали в воду далеко от намеченной цели. Артиллеристы вместе с лейтенантом Доремусом принялись подшучивать над ним. Ренно сосредоточился, припоминая все, чему его учили. Он вылил на ствол ведро холодной воды, и очень осторожно изменил траекторию. Все знали, что у белого индейца отличное зрение, и расчет молча наблюдал, как он слегка меняет угол ствола.

Ренно отмерил нужное количество пороха, убедился, что в нем нет комков, аккуратно вкатил в ствол ядро и зажег огонь с помощью волшебных предметов, которые бледнолицые называли трут и кремень. Ренно приложил свечу к фитилю и отошел на несколько ярдов, встав за бревенчатой перегородкой.

Пушка грохнула, дым рассеялся и снаряд ударился в дальний конец баржи.

- Лейтенант, - заговорил сержант, - этот парень - прирожденный солдат. Все мы работаем вместе уже три года, но никто из нас не умеет так целиться!

Доремус пригласил повеселевшего Ренно пообедать в его гостинице. Сейчас ему нужно было идти, потому что его ждали торговцы и охотники.

Артиллеристам тоже было чем заняться. Никто из них не был профессиональным военным, но каждый добровольно проводил на службе два дня в неделю. Сержант и еще один человек имели свое хозяйство, третий, аптекарь, на все утро закрыл свою лавку, а четвертый, самый старший, служил в баре в таверне Хаггерти.

Ренно вернулся в город с аптекарем и барменом.

- Пойдем со мной, - сказал бармен. - Хаггерти нальет нам что-нибудь выпить, пока тебе не придет время отправляться к лейтенанту. Его заведение как раз напротив.

По пути многие люди здоровались с Ренно, а незнакомцы просто пялились на голубоглазого раскрашенного воина.

Общая комната у Хаггерти была большой и светлой. В камине пылал огонь. Простые сосновые столы и кипы соломы на полу напомнили Ренно большие дома в его городе. За столом сидели трое хорошо одетых мужчин. В одном из них Ренно узнал Джеффри Вильсона.

Сам Хаггерти оказался широкоплечим лысеющим мужчиной, и, услышав о сегодняшних подвигах Ренно, засмеялся и хлопнул изумленного сенека по спине. Ренно истолковал это как дружеский жест.

- Будь я проклят, если знал, что и думать, когда услышал, что в форт пришел белый индеец. Будь оно проклято, но кровь всегда говорит за себя.

Ренно не понял, что имелось в виду.

Джеффри и его спутники встали из-за стола и двинулись к стойке.

- Не обращай внимания, - тихо сказал Хаггерти. - Я бы вышвырнул отсюда молодого Вильсона, если б не его отец. А двое других еще хуже. Это земельные спекулянты, они ездят по пограничным поселкам, задешево скупают имущество у тех, кто испугался, а потом продают по немыслимым ценам горожанам. Те же не знают, сколько это стоит на самом деле. Они просто подонки.

Ренно ничего не знал о торговле землей. Хаггерти понравился ему, а он плохо думает о тех троих, так что Ренно повернулся к ним спиной.

Бармен налил ему эля. Ренно осторожно пригубил напиток, но тут же выплюнул. Джеффри и его приятели громко рассмеялись, но Ренно помнил о задании отца и держал себя в руках.

Предупредительный бармен подал ему кружку с клюквенным соком. В комнату кто-то вошел. Ренно допил сок и оглянулся. Это была девушка, которую он видел возле церкви. Отблески пламени плясали на ее рыжих волосах, спускавшихся волнами по спине, а платье с глубоким вырезом открывало грудь. Летом женщины сенека часто ходили без рубах, так что обнаженная женская грудь не была для Ренно чем-то удивительным, но такого платья он еще не видел, и у него пересохло в горле. У девушки были очень яркие губы, а веки намазаны чем-то светло-зеленым, что подчеркивало необычный цвет глаз.

Нетти заметила пристальный взгляд Ренно, и на ее лице появилось знакомое выражение смешанной смелости и смущения. Почему-то Ренно вспомнились женщины из особого дома.

Хагерти ухмыльнулся.

- Так тебе приглянулась наша Нетти, а? И правда, она просто прелесть. Но предупреждаю, берет она прилично, и чертовски своевольна к тому же. Я сдаю ей комнату, потому что дела у нее идут хорошо. Но кое-кто обжигается о крапиву, вместо того чтоб сорвать персик.

Троица за столом тоже обратила внимание на девушку. Джеффри что-то сказал ей.

- Прекрати, Джеффри Вильсон, - сердито ответила она. - Ты мог бы стать кем угодно в этом мире и получить все, что пожелаешь, если б перестал пить и отвратительно себя вести.