Дональд Портер - Белый индеец

- Что же мы выигрываем, генерал? - от презрительного тона не осталось и следа.

- Им недостает нашей дисциплины, а их ополченцы не привыкли к жизни в лесу. Зимой они просто замерзнут, а летом растают.

Под конец Алан де Грамон начал понимать замысел командира.

- И те, кто останется в живых, вздумают штурмовать неприступную Цитадель!

- А когда они будут отступать, им придется это сделать, - говорил Вандом, поглядывая на пылающие в камине бревна, - уверен, вы и ваши индейцы сумеете доставить им массу неприятностей.

Глаза Грамона блеснули.

- Мои гуроны не нуждаются в наставлениях, и оттава не замедлят последовать их примеру. Мы убьем по меньшей мере вдвое больше людей, чем погибнет при штурме Цитадели!

- Таким образом, все наши проблемы будут решены. Англичане будут не в силах защищать Бостон или Нью-Йорк, и когда мы добьемся своего, уверен, даже эти сонные тетери в Париже поймут, какие возможности открываются перед нами на этой земле.

- Блестящий план, генерал. Поздравляю вас, и не буду терять времени. Первым делом нужно вынудить англичан выступить в поход.

- Очень хорошо, полковник, но будьте осторожны.

- Осторожен?

- Иногда ненависть к врагам мешает вам правильно оценить положение дел. Постарайтесь не задевать ирокезов. Они получают оружие из Бостона и форта Олбани, что делает их вдвойне опасными. Если они вышлют крупные силы в помощь английским колонистам в походе на Квебек, благополучный исход всей операции окажется под угрозой срыва.

Алан де Грамон пришел в ярость.

- Никакие ирокезы, даже сенека, не справятся с моими гуронами!

Старик покачал головой.

- Не буду спорить, но не хотелось бы проверять ваше утверждение в деле, полковник. Если сотни сенека и могавков выйдут на тропу войны вместе с англичанами, все пропало. Я запрещаю вам трогать ирокезов.

После безвременной кончины Агнес Хиббард, когда требовалось приготовить пищу для важных гостей, Милдред Вильсон стряпала сама, проводя по нескольку часов у плиты, прежде чем переодеться к обеду. В этот вечер она задержалась, повстречав в коридоре сына.

Глаза Джеффри блестели, он еле стоял на ногах, и Милдред с первого взгляда поняла, что он побывал в таверне Хаггерти в форте Спрингфилд. Владелец заведения неохотно принимал его, но из-за высокого положение отца Хаггерти не мог отказать сыну.

- Ты опять где-то шатался целый день, Джеффри. Отец хотел, чтобы ты помог ему собрать тыквы и позднюю кукурузу.

- У него и так хватает рабочих рук, - ответил сын, пытаясь проскользнуть мимо.

Мать продолжала загораживать ему дорогу,

- Я хотела просить отца, чтобы он поговорил с тобой, но сейчас он занят более важными делами, и я не стала отвлекать его.

Милдред часто задумывалась, как случилось, что их с Эндрю сын вырос таким безответственным.

Он не мог найти себе занятия здесь, на границе, и она хотела было отослать его в Лондон, где он взрослел бы вдали от пьянства, игры и распутства. Но что-то в душе Милдред противилось этому, и она по-прежнему держала Джеффри дома, надеясь, что когда-нибудь случится чудо и сын станет другим человеком.

- Если ты больше ничего не хочешь мне сказать, мамочка, - заговорил Джеффри, -то я лучше пойду в свою комнату.

- Пожалуйста, - чуть слышно ответила Милдред, - и останься там на весь вечер. ты не подходишь для общества наших гостей. Твоему отцу и мне надоело извиняться за твое поведение.

И она ушла.

Не прошло и получаса, как к дому Вильсонов подъехал бригадный генерал Пепперел. Том Хиббард отвел его лошадь в конюшню, а Эндрю Вильсон провел начальника милиции в изящно убранную гостиную, где его сердечно приветствовала Милдред, одетая в одно из своих лондонских платьев.

Пепперел, одетый в принятый на границе костюм из оленьей кожи, предпочитал белое вино более крепким напиткам. Он уселся перед огнем с рюмкой в руке.

- Такие женщины, как вы, мадам, подают пример трусихам, не желающим селиться на границе.

- Мы с Эндрю и не мечтаем о другом доме.

- К несчастью, многие напуганы новой серией индейских рейдов. Везде, где мне пришлось побывать, от Нью-Гемпшира до Коннектикута и Нью-Йорка, люди ведут себя одинаково. Те, у кого есть дома и хозяйство, отказываются уезжать, но вновь прибывшие точно так же отказываются жить на границе. Люди боятся

- Я не имею права упрекать их, - сказала Милдред, - Если б не моя вера в Энди и милицию, которой он здесь руководит, форт Спрингфилд не представлялся бы мне безопасным местом.