Александр Мещеряков - Император Мэйдзи и его Япония

Раньше самурайские дружины исповедовали тактику индивидуального боя – самым главным для воина была личная слава. За годы, прошедшие со времени создания регулярной народной армии, японские офицеры и солдаты научились слаженным коллективным действиям. Вместе с высочайшим боевым духом, о котором с восторгом говорили все непредвзятые наблюдатели, это привело к легкой победе. Присутствовавший на театре военных действий при атаке на Вейхайвей русский военный агент полковник К. И. Вогак почтительно отмечал: «Я не мог не почувствовать, что это шли солдаты, на которых можно положиться. Безусловная тишина в строю, прерываемая лишь редкими командами, уверенный и широкий шаг, полное отсутствие суеты, спокойствие на лицах солдат – все это невольно будило сказанное чувство. Стройно, толково применяясь к местности, развертывались эти колонны в боевой порядок. Японцы не стреляли до тех пор, пока не подходили на хороший ружейный выстрел, а были роты, которые достигали позиции противника, не истратив ни одного патрона. Останавливались японцы при наступлении мало; неудержимо шли они вперед, невзирая на порою сильный огонь китайцев, невзирая на огонь береговых орудий, огромные снаряды которых производят особенно сильное впечатление». Из своих наблюдений Вогак делал вывод, что через несколько лет у японцев будет первоклассная армия, готовая помериться силами с Россией или Англией [250].

В то же самое время необходимо помнить: Япония развивала не только свою военную промышленность, японцы старались овладеть знаниями и умениями во всех отраслях. В это время состоятельные русские с Дальнего Востока, не имея возможности получить квалифицированную медицинскую помощь на родине, уже приезжали в Японию, чтобы поправить свое здоровье или же отдохнуть. Из России стали приезжать и первые учащиеся [251].

Еще совсем недавно Япония была «закрытой» – она не желала видеть иностранцев у себя и не хотела расширять свою территорию. Теперь она провозгласила себя страной «открытой». Япония была открыта для притока идей и технологий. Но одновременно она стала рассматривать мир в качестве пространства, открытого для своей экспансии. Перед страной открывался весь мир, представавший в качестве объекта прямого воздействия. Япония имела уже достаточно сил, чтобы победить Китай. Но враждебный мир оказался намного больше Китая. Уже в июле была принята новая программа по усилению военно-морского флота. Огромная контрибуция, наложенная на Китай, стала перетекать в карманы английских промышленников, получивших заказы на строительство новейших броненосцев и крейсеров. Япония выиграла войну у Китая для того, чтобы начать немедленно готовиться к новой.

Япония еще не могла сама полностью оснастить свой флот, но стоявшее на вооружении стрелковое оружие делалось уже в самой Японии. Японская артиллерия использовала в основном французские и английские орудия, но часть их была все же японского производства. По качеству они пока что уступали крупповским, уже находившимся на вооружении в китайской армии, но правительство делало все возможное для переоснащения своих военных заводов. Япония сумела сохранить свою политическую независимость, теперь она стремилась к независимости в вооружениях. Независимость не могла быть полной. В то время Япония не обладала научным и инженерным потенциалом для собственных разработок, но этот потенциал оказался уже достаточным для того, чтобы суметь воспользоваться чужими изобретениями и технологиями. Если бы Запад не предоставил их Японии, не была бы возможна ни война с Китаем, ни будущая война с Россией.

Мидзуно Тосиката. Морские офицеры обсуждают стратегию в войне с Китаем (1894 г.)

Не вызвав существенных потерь, война с Китаем вызвала небывалый прилив патриотических чувств. Контуры «нации» стали приобретать отчетливые очертания. Тем не менее желание походить на европейцев еще не прошло окончательно. На пользовавшихся огромной популярностью гравюрах с изображением военных событий японцев зачастую можно идентифицировать только по форме – все монголоидные признаки полностью утеряны.

Война имела самые серьезные последствия для проповедников христианства в Японии. Все они, независимо от конфессиональной принадлежности, единогласно отмечали, что теперь им удается обратить в «истинную веру» все меньшее число людей. Их и раньше насчитывалось не так много, но сейчас японцы стали еще больше ощущать свою духовную самодостаточность. Отец Николай безжалостно отмечал: «Увеличиваются ли шансы на распространение христианства в Японии? Напротив, уменьшаются. Прежде стоявшие во главе государства, вроде Соесима (Соэдзима Танэтоми. – А. М.), Ивакура (Томоми. – А. М.), были люди умные, но без европейского образования; не веровали, но оставались под сомнением „быть может-де, и со стороны науки вера предписывается“. Ныне же универсально образованные начинают пробиваться на вершины. эти уже неверы решительные, отрицающие веру во имя „всесветной-де науки“. Японцы же такой стадный народ, лишь бы кто с закрученными рогами, да из своих, пошел вперед: толпой повалят за ним» [252].