Джон Аллен - Opus Dei

Исторически основатели орденов отвечали на эти рогатки и стрелы, выражая полное повиновение папству, чтобы продемонстрировать, что их перестройка служит на благо церкви. Первый раз папа Иннокентий III встретился со святым Франциском в 1209 году, и папа собирался сказать убогому Франциску, чтобы тот «шел валяться в грязи со свиньями», что Франциск фактически и делал. Но Иннокентия так поразила покорность Франциска, что он одобрил устав францисканцев. Святой Игнатий Лойола полностью отдал иезуитов в руки папы Павла III; когда его спросили, как бы он прореагировал, если бы папа запретил новую общину, Игнатий ответил: «Четверть часа молитв, и я больше бы об этом не вспоминал». Так же и Эскрива, который однажды торжественно пообещал, что, даже если кардиналы выберут папой дикаря, «я немедленно брошусь ему в ноги и скажу, что Дело целиком к его услугам». В этом контексте стойкая преданность Opus Dei Иоанну Павлу II кажется частью родовых мук любого нового начинания в рамках католицизма.

Во многих отношениях период после Второго Ватиканского собора был наихудшим моментом для выхода в свет нового явления, поскольку «культурные войны» последних сорока лет выявили, что многие видят в Opus Dei только его уважение к церковным властям, его «традиционализм», а вовсе не новый подход к христианской жизни, который вытекает из этого уважения и традиционализма. Opus Dei вышел на сцену в тот исторический период, когда католики определяли свое отношение к традиционным концепциям церковной доктрины и власти, и в контексте этих дебатов каждый факт тут же относился к категории «прогрессивных» или «консервативных». При всем уважении к Opus Dei это слегка походило на попытку воспринять трехмерный объект в двухмерной системе координат: на глаза попадались только осколки и кусочки. Да, по вопросу о Roma locuta est [16] Рим, то есть папа, сказал свое слово. — Прим. пер. Эскрива и его последователи были на «консервативной» стороне. Но если это все, что человек видит в Opus Dei, то нечто весьма существенное упущено. Весьма серьезные споры, приведенные в этой книге, — о власти, секретности, деньгах, — необходимы для устранения недоразумений, но они также предваряют внимательное рассмотрение будущего Opus Dei.

Если Opus Dei сможет ответить на возникающие у людей вопросы, тогда своего рода сдвиг в христианском мышлении и поведении станет заметен. Но к этому существуют весьма труднопреодолимые препятствия. Когда произносится слово «молитва», большинство инстинктивно думают о произнесении слов к Богу, а не о том, как они живут и работают. Когда люди говорят о «духовной жизни» или «внутренней жизни», по-прежнему считается, что речь идет об определенной благочестивой практике, о медитациях, о событиях, происходящих в церкви. Когда говорят об «апостольской деятельности», очень немногие спонтанно думают об «освящении окружающих в процессе повседневной работы», или о дружбе, или об обычной общественной и семейной жизни. Идея о том, что обычные обстоятельства жизни человека уже являются молитвой, что они уже являются формами духовной жизни и евангельской миссией церкви, весьма сложна, и требуется время, чтобы ее впитать. Очень часто сами члены Opus Dei еще только пытаются ее усваивать.

Первые семьдесят пять лет своей жизни Opus Dei провел, стараясь ухватиться за любую точку опоры в структуре католической церкви, чтобы суметь осуществить свою миссию. В это время многое в Opus Dei понималось ошибочно или только частично, и это привело к поразительному количеству предубеждений, иногда из-за недоброжелательности, иногда благодаря ошибкам и слишком большому рвению членов Opus Dei, но чаще всего из-за полнейшей новизны, из-за абсолютной смелости заявлений Opus Dei по поводу секулярного мира и мирян. Может быть, как мечтают между собой члены Opus Dei, через пятьсот лет все это забудется. Может быть, как умоляют его враги, за это время сам Opus Dei будет забыт. Это невозможно предсказать, не зная намерений Господа. Однако ясно одно: если Opus Dei потерпит неудачу, это случится из-за дефицита духовности — в его особом подходе к освящению работы, в размышлениях его членов в гуще мира, а совсем не из-за его ошибок в начале пути и не из-за особенностей исторической эпохи, которые будто бы привели к тому, что сущность Opus Dei оказалась непонятой.

Нам не дано заглянуть на пятьсот лет вперед, но, во всяком случае, при понтификате Бенедикта XVI Opus Dei имеет твердую почву под ногами. Его богатство может увеличиваться и уменьшаться, но он имеет крепкую юридическую основу, членов по всему миру, сеть относящихся к нему учреждений и поддержку внутри католической церкви. Вопрос, рассчитанный на дальнейшую перспективу, мог бы звучать так если Opus Dei хочет не просто выжить, если он хочет преуспеть, — успокоить иногда возникающие у людей опасения и открыть новые апостольские горизонты, — какие шаги ему следует предпринять?