Себастьян Хаффнер: Пруссия без легенд

Второй шаг последовал в 1525 году, когда последний магистр Ордена использовал Реформацию, чтобы ликвидировать Орденское государство и сделать себя светским "Герцогом Пруссии" [7] 7 В оригинале " Herzog von Preußen " , однако все же подразумевалось — под владычеством Польши. Это не слишком-то возвышенная история, как и множество историй князей периода Реформации: правители периода Реформации стали известны делами, при которых Евангелие служило прикрытием для захвата церковного имущества. При последнем магистре к этому добавилось предательство, поскольку он совершил преступление против своей должности и тех, кто его выбрал на эту должность; при этом он был объявлен в Империи вне закона, что однако же мало его заботило. Он правил, подвергнутый опале, но в неприкосновенности, еще долгие десятилетия, и совсем неплохо правил (он является основателем Университета в Кёнигсберге), женился, как любой человек, на светской княгине и оставил своему герцогству слабоумного сына. Слегка одиозная история этого вероломного последнего магистра и первого герцога Пруссии вряд ли заслуживала бы упоминания, если бы он не принадлежал к некоей совершенно определенной семье. Но он был Гогенцоллерн, Альбрехт фон Бранденбург-Ансбах, и через него Пруссия отошла к той же фамилии, что и Бранденбург. Было совершенно естественным, что эта семья отныне прикладывала все усилия, чтобы маркграфство и герцогство были в одних и тех же руках.

И тем самым мы теперь находимся среди второго слоя Предыстории Пруссии, которая уже больше не история колонизации, а история правителей, история державной политики дома Гогенцоллернов. Позже, когда Гогенцоллерны станут прусскими королями и немецкими императорами, она будет сверх всякой меры прославлена, как будто бы бранденбургские курфюрсты 15-го и 16-го веков все уже трудились на будущую Великую Пруссию или даже на всю Германию. Этого они не делали, никто из них. Они были средними немецкими территориальными князьями, не лучше и не хуже, чем множество ныне забытых, и они проводили такую же мелкую деятельную семейную политику, как все остальные: политика супружеств и наследования, стремившиеся получить права владения и как можно больше земель в семейную собственность; впрочем, мы видим их в постоянной оппозиции к медленно слабеющей императорской центральной власти и одновременно в постоянном противоборстве со своими собственными "сословиями" — аристократией, духовенством и городами, — которые так же сопротивлялись княжеской центральной власти, как та — императорской. Эти (сегодня просто скучные) спекуляции и ссоры заполняли два столетия. Пока Гогенцоллерны в маркграфстве Бранденбург более-менее укротили своих собственных рыцарей-разбойников, прошло целое столетие, а до того, как начали "пожинать плоды" — еще столетие.

Гогенцоллерны, прежде швабский род, в конце 12-го века пришли во Франконию [8] 8 Франкония — герцогство в Германии. и после этого два столетия были бургграфами Нюрнберга, титул в большей степени почетный, чем настоящее положение властелинов. Одновременно они получили небольшое владение в Ансбахе и в Байрейте и вокруг них. В течение двух столетий они были более успешными служащими империи, чем правителями земель. К примеру, шестой бургграф Нюрнберга, который тогда (в 1415 году) стал первым маркграфом Бранденбурга из Гогенцоллернов, сделал свою карьеру как советник и агент короля Сигизмунда, которому он помог в избрании на трон своим дипломатическим мастерством; наградой ему стало маркграфство Бранденбург. Поистине королевская награда и огромное повышение; однако также и бремя, которое награжденный и возвышенный вскоре стал находить только лишь тягостным. Он вскоре покинул провинцию, обескураженный безрадостными и довольно безрезультатными стычками со своими одичавшими аристократами, и его сын не мог выдержать пребывания здесь вплоть до своей смерти, а третий маркграф из Гогенцоллернов едва ли посещал свою землю. Имперские дела и имперские распри были гораздо интереснее этому отпрыску швабско-франконских политиков, чем правление в новой отдаленной земле — "песочнице империи" [9] 9 «Песочница (империи)» — так называли в Германии провинцию Бранденбург. . Лишь в четвертом поколении Гогенцоллерны укоренились там и стали править землей по-отечески, кое-как, с грехом пополам — как и все прочие князья. И все-таки уже заинтересованные в основании притязаний на наследования не только где-либо в другом месте, на западе империи, но теперь и в Померании, и в Силезии — ожидания, которые несмотря на тщательную заботу долгое время не приносили плодов. И тут неожиданно им в руки падает самый большой подарок — Пруссия.