Барбара Такман - Загадка XIV века

Той же ностальгии был посвящен следующий день турниров: возрождая галантные времена старинных ристалищ, благородные дамы провожали на арену рыцарей в сверкающем облачении. Вынув из лифа яркую шелковую ленту, дама грациозно повязывала ее на своего рыцаря. Празднества длились день и ночь — турниры, танцы, маскарады, пиршества, пьянство и, по словам возмущенного монаха из Сен-Дени, «распущенность и прелюбодеяния». Вряд ли кого-нибудь вдохновило рыцарство, представленное двумя полузабытыми обычаями.

Правительство швырялось деньгами весь 1389 год, и траты достигли столь же невероятных размеров, что и при дядьях, хотя цель такого расточительства была не военной, а гражданской. Кульминацией стал торжественный въезд в Париж Изабо Баварской по случаю коронации ее как королевы. Это было событие невероятного размаха, никогда еще публику так не развлекали. Хотя цена развлечений противоречила добрым намерениям нового правительства, само представление можно было уподобить древнеримским образцам. И в самом деле, что такое правительство как не соглашение, благодаря которому многие принимают власть нескольких? Цирки и церемонии созданы для того, чтобы народ принимал власть; такие мероприятия либо имеют успех, либо приводят к противоположному результату, если обходятся народу слишком дорогой ценой.

Частицу успеха королевы перехватила Валентина Висконти, новая жена Людовика Орлеанского. Она успела на церемонию. Поскольку брак с Людовиком в 1387 году был заключен по доверенности, то отец ее, Джан-Галеаццо, потребовал два переходных года: за это время он умножил огромное приданое дочери (полмиллиона золотых франков), присовокупив Асти и другие территории Пьемонта. Валентина была его единственным оставшимся ребенком, и Галеаццо был так к ней привязан, что ускакал из Павии, чтобы не видеть ее отъезда, потому что боялся при всех разрыдаться. Валентина, дочь его покойной жены Изабеллы Французской — и, стало быть, двоюродная сестра Людовика Орлеанского — выросла в доме, который ее отец сделал гаванью для знаменитостей — ученых и художников, которых весьма уважал. Валентина знала латынь, прекрасно говорила по-французски, по-немецки и привезла с собой во Францию книги и арфу. При переходе через Альпы ее сопровождали тысяча триста рыцарей, в ее приданом было платье, расшитое двумя с половиной тысячами жемчужин и сверкающими бриллиантами, будущий ее дом с Людовиком был устлан арагонскими коврами, на гардины пошел алый бархат, расшитый розами и луками. Согласно сохранившимся записям, в доме были шелковые простыни стоимостью четыреста франков — подарок на Новый год, однако вся эта роскошь не могла скрыть печали от предстоящего замужества.

В великий день прибытия королевы по улице Сен-Дени прошла процессия, она двинулась к замку Шатле и к Большому мосту, переброшенному через Сену. Это был женский день, герцогиню и знатных дам в сопровождении благородных аристократов несли на богато украшенных носилках. Де Куси сопровождал свою дочь Марию и ее свекровь герцогиню де Бар, а жену Ангеррана несли на других носилках. Платья и драгоценности дам были шедевром вышивальщиц и ювелиров, потому что король хотел затмить все предыдущие церемонии. Он приказал изучить архивы Сен-Дени и выяснить подробности коронаций прежних королев. Герцог Бургундский, первый придворный модник, не нуждался в помощи: он надел бархатный дублет, на котором были вышиты сорок овечек и сорок лебедей, причем у каждого из них на шее висел жемчужный колокольчик.

Вдоль рю Сен-Дени стояли тысяча двести буржуа — с одной стороны улицы они все были одеты в зеленые платья, а с противоположной — в темно-красные. Народу было так много, что, казалось, поглазеть на коронацию пришел весь свет. Дома и окна по всей улице Сен-Дени были завешаны шелковыми полотнищами и гобеленами в таком изобилии, что можно было подумать, будто «эти ткани не стоят и гроша».

У ворот Сен-Дени процессия остановилась под небесно-голубым шатром, изображавшим небесный свод, усеянный золотыми звездами. Среди плывущих облаков сидели дети в обличье ангелов, они тихо напевали нежные мелодии. Фонтан выпускал струи красного и белого вина, его обслуживали юные девушки с золотыми чашами, и они тоже пели. Перед церковью Святой Троицы воздвигли помост, на котором должна была быть разыграна битва христиан с султаном Саладином — драма третьего крестового похода. Процессия проследовала дальше, ко вторым воротам, тут были установлены декорации, изображавшие еще один небесный свод, на котором величественно восседала фигура Бога. Затем распахнулись «райские врата», и оттуда выпорхнули два ангелочка с золотой короной с вкрапленными в нее драгоценными камнями. Корону они возложили на голову королевы, сопровождая это действо пением под доносившиеся из шатра звуки органа. У ворот Шатле на возвышении был построен чудесный замок, вокруг него насажен целый лес пышных зеленых деревьев — здесь разыграли пьесу «Ложе правосудия».