Барбара Такман - Загадка XIV века

Вечером ужинали, играли в мяч или танцевали при свете факелов до глубокой ночи, или иногда госпожа, возможно устав от развлечений, шла пешком в поля. «Тогда же приносили фрукты и вино, и, откланявшись, каждый уходил спать». Во времена падения Рима также, должно быть, наслаждались богатой жизнью и не знали тревог.

В Париже было по-другому. Дешан описывает бурную вечеринку без указания даты, которая началась с ужина в резиденции герцога Беррийского — Отель-де-Нель, после чего перешли в таверну и стали играть в кости. В числе гостей были де Куси и три герцога — Беррийский, Бургундский и Бурбон, а также «несколько добрых ломбардцев», рыцари и оруженосцы, чьи развлечения в простонародном окружении вдохновили поэта на пространное, хотя и вялое стихотворение, осуждающее азартные игры.

Дешан также ратовал за возвращение головных уборов, чтобы пощадить чувства лысых, среди которых он называет самого себя и двенадцать важных сеньоров, в том числе и сира де Куси. То, что лысина стала единственной специфической особенностью его внешности, попавшей в историю, пусть даже он и очутился в хорошей компании, де Куси не понравилось. Среди «скинхедов» оказались граф де Сен-Поль, сир де Анже, Гийом де Борд, тот, что нес орифламму при Бурбуре, и другие знаменитые рыцари и знатные слуги покойного короля. Менее счастливыми были cheveux rebourses — эти господа носили с собой гребешки и зеркала и зачесывали плеши несколькими жидкими прядями. Удивительно, что непокрытые головы в любой момент могли стать модой, если это провозглашали тогдашние денди. Стоит придумать еще какую-нибудь модную новинку, жаловался священник Джон Бромьярд, и люди начинают на нее смотреть во все глаза.

Дешана интересовали люди такие, какие они есть, а не такие, какими они должны быть. Его произведения населяют содомиты, колдуны, монахи, брюзги, юристы, сборщики налогов, проститутки, прелаты, негодяи, сутенеры и разнообразные отвратительные колдуньи. С годами его взгляд на мир стал мрачнее, возможно, это было вызвано многочисленными недугами, в том числе и зубной болью — «самым жестоким из страданий». Для поправки здоровья он советовал пить легкое красное вино, разбавленное проточной водой, и предлагал воздерживаться от крепких напитков, от капусты, мяса, фруктов, каштанов, масла и сливок, а также от соусов, приготовленных с луком и чесноком. Зимой он советовал одеваться тепло, а летом легко, больше двигаться и не спать на животе.

Хотя в случае социальной несправедливости Дешан каждый раз приходил в негодование, на человека в целом он смотрел скептически, поскольку тот, наделенный разумом, совершает глупости. Более всего он проклинал нечестивость, из которой вытекает неповиновение Богу, и гордыню — мать всех пороков, а также содомию, колдовство и сребролюбие. При новом правлении, несмотря на то, что Людовик Орлеанский пожаловал Дешану пост метрдотеля, то есть домоправителя, он чувствовал себя не на месте, поскольку был окружен легкомысленными, разряженными в пух и прах молодыми людьми сомнительной храбрости, двусмысленных поступков и неопределенных убеждений. Дешан порицал жизнь при дворе, как и деятельность правительства: по его мнению, она состояла из лицемерия, лести, лжи, предательства; там царили клевета и алчность, зато отсутствовал здравый смысл, правда боялась явиться на свет, и чтобы выжить, человеку следовало стать слепоглухонемым.

Через пятьдесят лет цель войны стала неясной, и люди почти забыли о ее причине. Хотя герцог Глостерский и английские «боровы» были все так же воинственны, денег для следующей экспедиции они найти не могли. А вот французы после неудавшегося вторжения в Англию утратили агрессивное рвение. Нарастали антивоенные настроения, впрочем, Мезьер считал, что полезно проявить враждебность против неверных. «Все христианство пятьдесят лет страдает от вашего желания расширить территорию. Кто здесь прав, кто виноват, уже не разобрать, но все христиане должны нести ответственность за пролитие рек христианской крови». Такой человек, как Мезьер, смотрел на крестовый поход не как на войну, а как на использование оружия во славу Бога.

После шести месяцев переговоров в июне 1389 года заключили трехлетнее перемирие, однако определенности не было, так как каждый раз в случае споров обсуждали суверенитет или передачу той или иной территории. Воспользовавшись перемирием, де Куси направил гонца к Филиппе в Англию: он очень хотел увериться в том, что у дочери все в порядке. Де Куси назначили правителем Гиени, он должен был контролировать соблюдение перемирия на юге, охранять и защищать герцогство — от Дордони и до моря, включая Овернь и Лимузен.