Александр Грязев - Архивные записки

Размышляя о русской истории и её месте в сегодняшней нашей жизни, как не вспомнить слова Александра Сергеевича Пушкина: «Ни за что на свете не хотел бы переменить Отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какой нам Бог её дал».

Эти слова великого поэта звучат заветом для всех поколений русских людей, в том числе и для тех, кто в прошедшем двадцатом веке на многие десятилетия был отлучен от родной истории. Только с недавнего времени мы стали поворачиваться к ней лицом и возвращение в нашу жизнь сочинений Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева, В. О. Ключевского тому подтверждение. Надо думать и верить, что это только начало, ибо отечественная история богата многими именами писателей, историков, мыслителей, как богата она интереснейшими событиями и неизвестными пока еще фактами. Поведать людям об этом — вот задача и долг любого писателя-историка.

Время же нам только кажется долгим, на самом деле оно удивительно сжато, если посмотреть на него с другой стороны. Ежели, к примеру, моего предка, которого тысячу лет назад крестили на Руси, считать первым, то по прямой линии от отца к сыну я буду всего лишь тридцать девятым, а мой сын сороковым в этом ряду. Все мы от того тысячелетнего предка до нас нынешних могли бы уместиться в одной комнате…

Человеческую жизнь можно сравнить с кольцом, и тогда она — звено в бесконечной жизненной цепи. Вот об этом, о людях прошлого и их судьбах, а через них и о судьбе Отечества и пишутся исторические рассказы и повести, в основу которых почти всегда ставится нравственный поступок человека.

Но есть ещё жанр документального исторического рассказа. Обычно это короткие этюды, миниатюры, зарисовки или «архивные записки», в основе которых лежит документ или воспоминание о прошлом. Ведь и коротким рассказом поведать можно о многом.

Думаю, что каждый человек в своей жизни соприкасается с архивными материалами. Это может происходить в музее, государственном архиве, или в своем личном, домашнем, где хранятся старые письма, фотографии, грамоты, справки и прочие семейные реликвии. Если же у человека нет личного архива, то с ним всегда архив его памяти. И документ и память смогут перенести нас в то время, в котором жили и творили наши предки. Любой архивный документ в первую очередь является свидетелем прошлого, а известно, что без знания прошлого невозможно творить настоящее и думать о будущем, любить ту землю, на которой ты родился и живешь, где будут жить твои дети и внуки. История России — часть нашей духовной культуры, без которой немыслима жизнь народа во все века, а в нынешнее время подъема самосознания русского человека она особенно необходима.

Изучение истории наших предков и передача исторических знаний другим людям — достойное дело всякого истинного сына Отечества.

«В лето 7163-го. Октября в 18 день на память святого апостола и евангелиста Луки поставили единодневный храм во имя всемилостивого Спаса Смоленского на Вологде, на старой площади, а начали рубить против 18-го числа октября в нощи в 6-м часу, а клали светочи и, зажигав скалы на батогах, светили светло, а срубили за два часа до дни, а сомшили в два часа, а святить начали в 5-м часу дня, а осветили в последнем часу дни»…

Так записал вологодский летописец о событии, случившемся в его родном городе осенью 1655 года. О событии, какого не было на Вологде ни до, ни после сего лета.

За год до этого пришла на Русь моровая язва. Опустела Москва: одни люди вымерли, другие разбежались по деревням. Но вымирали и деревни, и целые города. О размерах трагедии можно судить по докладам царю о числе живых и умерших в российских городах. Вот небольшой отрывок из этого списка: «…в Туле умерло 1808, осталось 760 мужского пола; в Переяславле Рязанском умерло 2583 человека, осталось 434».

Не миновала беда и Вологды. Ровно через год после Москвы чума пришла и сюда. Болезнь косила людей сотнями. Опустели лавки посадских людей на Торгу и Ленивой площади, на гостином дворе и у городских ворот. Заколачивались зараженные и вымершие дома на городских улицах Соловецкой и Покровской, Рождественской и Пятницкой, в стрелецкой слободе и за рекой Вологдой на Мироносицком берегу у судовых пристаней. Живые не успевали погребать умерших. Целых семь недель собирала свою черную дань моровая язва в Вологде.

Мы не знаем и гадать не будем, кому первому из вологжан пришла в тот горький час мысль воздвигнуть миром в один день храм во спасение от морового поветрия, но ее подхватили все, оставшиеся в живых горожане и назначили день построения церкви — 18 октября.