Александр Грязев - Архивные записки

Тем же указом утверждался и герб города, на котором изображена была «Кадка, наполненная смолою, в серебряном поле, означающая имя сего города; а наполнена смолою для того, что жители сего города и всего уезда оною производят знатный торг».

Словом, все было в городе Кадникове. Не было только самого главного: городских жителей.

А случилось вот что.

Крестьяне деревни Кадниково и близлежащих деревень давно знали по слухам, что на их месте жительства учреждается город: не зря строили в деревне присутственные места и острожную избу. Знали, с тревогой ждали этого события и боялись.

Как исконные земледельцы, они хотели жить по своей воле и боялись, что их оторвут от земли и заставят заниматься непривычными для них городскими делами.

Поэтому когда городничий Кехлер собрал через старост всех жителей на мирской сход и зачитал указ императрицы, толпа кадниковских крестьян ответила ему долгим молчанием. А когда городничий объявил, что в городе надлежит быть магистрату, а в него надо выбирать бургомистров и ратманов, то мужики и вовсе духом упали. Городничий сам немец и слова какие-то немецкие говорит, совсем непривычные для русского деревенского слуха.

Но стоило Кехлеру предложить собравшимся заходить в казенный дом и записываться в городских жителей, то мужики в толпе вдруг зароптали.

Из толпы послышались крики:

— Не надо нам ничего!

— Хотим жить по старине!

— На земле хотим жить!

— Как деды и прадеды!

— Мещанами быть не хотим!

Как ни увещевал собравшихся городничий, а кадниковцы не желали становиться горожанами и записываться в мещанство. Народ с городской площади стал расходиться и вскоре на высоком крыльце дома присутственных мест остался один городничий Кехлер с немногими чиновниками.

Это был явный непорядок. А поскольку тем же законом о губерниях в отдельной статье «О городничем…» ему предписывалось «отправлять должность свою с непоколебимою верностью к службе императорского величества, с доброхотством и человеколюбием, с осторожною кротостью, без ослабления во всех делах и с непрестанным бдением, дабы установленный порядок всеми и каждым в городе сохранен был в целости», то на другой день в наместническое правление полетел рапорт, в котором городничий подробно рассказал о случившемся в его городе неповиновении кадниковцев.

В свою очередь и крестьяне свой мирской приговор в совестный суд подали, а тот рапортовал в Вологду, «что по неимению в городе Кадникове купечества, совестного суда судье, равно же и мещанам к выбору и баллотированию приступить не можно; что же касается до записи вновь определенного мещанства в купечество, то по неимению в Кадникове и в прочих селениях капитальных и прожиточных людей, в купечество к записке охочих не оказалось; сверх же того, если у них повелено будет отрешить хлебопашество, то и мещанской должности по недостатку их имущества нести они будут не в состоянии…»

Дело о неповиновении кадниковцев указу императрицы тянулось долго и разбиралось на специальном заседании Вологодского наместнического правления 10 июня 1781 года.

Решением правления прежние указы подтверждались и предписывались к непременному исполнению. Тем же решением в город Кадников направлен был председатель губернского магистрата князь Урусов с тем, чтобы он «по прибытии в Кадников, собрав всех записывающихся в купечество и мещанство обывателей обще с тамошним городничим вразумил их, что учреждение магистрата есть такое благо, которым ее императорское величество соизволяет утвердить на всегдашнюю их пользу, что сообразуясь сему высочайшему соизволению предписанное число членов во присутствии его выбрали немедленно… Если же паче чаяния (чего, однако-ж, правление никак не ожидает) и за сим окажутся они неисполненными, то объявить им, что за столь дерзновенный их поступок, не соответствующий монаршему соизволению, приведены они будут к повиновению строгостью закона».

12 июня 1781 года князь Урусов был уже в Кадникове и сразу же приступил к исполнению порученного ему дела, где уговорами и посулами, а где и «задерживанием под стражею». В своем докладе наместническому правлению князь сообщал, что «крестьяне Кадникова и приписанных к нему с. Среднего погоста, Борисовского, Заречья, Фаломеева, Исаковского, Чурилова, Лысьей Горы, Даниловского…, раскаясь в прежнем своем ослушании пришли в повиновение и объявили свое желание быть в кадниковском мещанстве».