Дэвид Кинг - Битва дипломатов, или Вена, 1814

Талейран предвидел, что к нему обратятся с такой просьбой, и приехал не с пустыми руками. Он предложил создать управляющий комитет, который руководил бы всем переговорным процессом, и комиссии для решения отдельных проблем: по Саксонии, Италии и Швейцарии. Удостоверять правомочность участия в конференции того или иного делегата будет специальная «верификационная комиссия». Конгресс должен открыться незамедлительно.

Лорд Каслри был солидарен с Талейраном. Теперь его поддержал и Меттерних. Граф Нессельроде отказался, сославшись на то, что у него нет на этот счет никаких инструкций. Отвергли план пруссаки. Особенно горячился и возражал канцлер Гарденберг. В результате накануне предполагавшегося начала работы конгресса решение об его открытии так и не было принято. Позднее сроки снова переносились, по сути, конгресс так и не открылся, действовали лишь управляющий комитет и комиссии, предложенные Талейраном. Венский конгресс, собственно говоря, проводился в узком кругу лиц за закрытыми дверями.

Видимо, именно тогда, во время этого международного мини-кризиса, Меттерних получил от анонима странную и настораживающую записку. Вечером того же дня, 30 октября, на балу во дворце Хофбург к нему подошел человек в маске, вручил сложенный лист бумаги и исчез в толпе. Аноним, назвавшийся «очень важной персоной», с кем Меттерних недавно поссорился, обещал «кругленькую сумму», если князь проявит готовность к сотрудничеству в «определенной сфере». Неизвестный отправитель послания сообщал, что он в состоянии помочь Меттерниху разрешить проблему с «женщиной высокого положения», в которой министр чрезвычайно заинтересован. Записка была составлена туманно, но автор заверял Меттерниха: «Ваше высочество все поймет».

Меттерних действительно все прекрасно понял. «Очень важной персоной», с которой он недавно ссорился, почти наверняка был царь, а «женщиной высокого положения», которой интересовался князь, могла быть тогда только герцогиня де Саган. По свидетельству одного из помощников, Меттерних повертел бумажку в руках и вышвырнул, сделав недоуменный вид. Позднее ему пришлось сожалеть о том, что он не воспользовался ею для подтверждения нечистоплотности царя.

Талейран тоже в это время получил информацию, которая могла оказаться полезной в переговорах. Она касалась лорда Каслри, уступчивого в вопросах организации конгресса, но несговорчивого в отношении Пруссии. Его позиция, возможно, скоро изменится. Талейран на это надеялся, и у него для этого появились основания.

Как стало известно Талейрану, пропрусская политика Каслри не была санкционирована британским правительством. Похоже, он действовал по своему усмотрению, нарушая официальные директивы.

Талейран узнал о тайне Каслри от саксонского представителя, только что приехавшего в Вену из Лондона и встречавшегося с принцем-регентом, разделявшим взгляды французского министра. Информацию подтверждали и другие источники. Такие же сведения поступили от одного из министров Людовика в Париже, беседовавшего с британским послом во Франции герцогом Веллингтоном. Получалось, что Каслри в любой момент могли отозвать из Вены за неподчинение.

Пока Талейран раздумывал над тем, как использовать полученную информацию для «перевоспитания» Каслри, сам лорд активно вел переговоры с прусскими дипломатами, с тем чтобы отвадить их короля от русского царя.

Но вся его кропотливая работа пошла насмарку за обедом двух государей в личных апартаментах царя Александра во дворце Хофбург в начале ноября. Монархи мирно беседовали, пока Александр не перевел разговор на внешнюю политику, напомнив союзнику об исключительной важности возрождения Польского королевства. Поклявшись, что он ни на йоту не отступит от своей позиции, царь выразил сожаление, разочарование и возмущение по поводу того, что его «лучший друг» строит против него козни.

Удивленный король запротестовал и заверил русского государя в своей полнейшей невиновности. Он несколько раз сказал, что поддерживал и поддерживает царя по всем вопросам, в том числе и в отношении Польши. Монархи еще раз дали друг другу клятву в верности и вечной дружбе.

— Но этого недостаточно, — заявил вдруг царь. — Меня должны поддерживать и ваши посланники.

— Они всегда поддержат то, что поддерживаю я, — ответил прусский король.

Тогда пригласили к столу канцлера Гарденберга. Умудренный и почтенный государственный муж, знавший, как вести себя в подобных ситуациях, тем не менее чувствовал себя неуютно. Царь обрушил на него град фактов и вопросов. Пруссия и Россия достигли полного и взаимного согласия относительно Польши. «Следуете вы или не следуете указаниям вашего короля?» — требовал ответа царь. Прусский монарх не вмешивался.