Дэвид Кинг - Битва дипломатов, или Вена, 1814

Меттерних чувствовал себя покинутым и несчастным. Уже ночью он написал герцогине де Саган длинное послание. «Конечно, вы были и будете любимы снова и снова, — писал князь. — Но никто вас не любил и не будет любить так, как я».

Меттерних не привык терпеть поражение не только в дипломатии, но и в любви.

Чем больше предавался грусти Меттерних, боясь навсегда потерять герцогиню, тем труднее становилось попасть к нему на прием. Спустя два дня после бала-маскарада в министерство пришли делегаты из Женевы — Жан Габриель Энар и Шарль Пикте де Рошмон. В назначенное послеобеденное время они прибыли первыми, несмотря на то что был вторник: по понедельникам жизнь в салонах бурлила, как правило, до следующего дня. Через некоторое время к ним присоединился высокий элегантный господин в шелковом одеянии, красной шапочке и в длинных, алого цвета перчатках.

Как выяснилось, аудиенции у Талейрана добивался и кардинал Консальви, государственный секретарь папы, посланный им на конгресс в Вену. Последние четырнадцать лет он заправлял и внешними, и внутренними делами Ватикана. Кардинал прослыл реформатором, провел раскопки Форума и реставрацию Колизея, дал улицам названия, а домам номера. Консальви был известен и тем, что примирил Ватикан с Наполеоном, подписав конкордат (1801), покончивший с враждой между католической церковью и постреволюционной Францией.

Кардинал Консальви в 1804 году убедил упиравшегося папу Пия VII поехать в Париж на коронацию Наполеона, чего их святейшества ни разу не делали за последние почти три столетия — со времени коронации Карла V в Болонье в 1530 году. Вернувшись из Парижа, Консальви стал папским викарием.

Консальви обладал выдающимися дипломатическими способностями, наравне с Меттернихом, Талейраном, лордом Каслри и другими международными деятелями, собравшимися на Венском конгрессе. Он даже превосходил их, поскольку, как отмечал писатель Стендаль, был «единственным честным человеком» в этой компании. Помимо порядочности, государственный секретарь папы имел репутацию очень жесткого переговорщика, что он неоднократно продемонстрировал, когда отношения между Наполеоном и Ватиканом начали обостряться. Бонапарт называл Консальви «львом в овечьей шкуре» и не раз угрожал поставить его к стенке (кардинал отказался признать развод Наполеона с Жозефиной и бойкотировал его второе бракосочетание).

Во время революционных потрясений и наполеоновских войн папство влачило жалкое существование. Французские войска преднамеренно вторглись в земли святого престола и захватили значительную часть владений, в том числе богатейшие области Феррару, Болонью и Равенну. Ватикан потерял провинцию Марке к югу от Рима, а также Авиньон, которым папы владели с 1309 года, и Венессен, являвшийся собственностью святых отцов с 1228 года.

Наполеон основательно разграбил Ватикан, похитил около ста произведений искусства, отобранных французскими комиссарами. «Доктринеры-каннибалы» с каталогами в руках, по выражению Дороти Макей Куайнн, вывезли в Париж многие мировые шедевры, в частности «Аполлона Бельведерского», «Умирающего галла», картину Рафаэля «Преображение», полотно Доменикино «Последнее причастие святого Иеронима», скульптурную группу «Лаокоон и его сыновья». Французы принудили папу передать им сокровища по договору Толентино (1797), а затем продолжали вывозить ценности с каждым новым налетом. Через два года, когда папа не согласился отказаться от своих прав, Наполеон приказал вывезти его из Ватикана. Пий VI скончался в фактическом заточении как пленник, а его преемника Пия VII освободили только в январе 1814 года.

Ватикан претендовал на возврат утерянных земель и собственности и имел на это полное право, подтверждаемое и принципом легитимности Талейрана. Однако папа подписал с Наполеоном договор, и международные сановники на конгрессе могли не принять аргументы Консальви, что все это было сделано по принуждению. Какими бы ни были факты, следовало учитывать интересы и других сторон. Папские земли не хотели выпускать из рук и австрийцы, оккупировавшие Феррару, Болонью и Равенну, и Мюрат, удерживавший область Марке.

Энар, Пикте де Рошмон и Консальви прождали Меттерниха полтора часа. Первым князь принял кардинала, учитывая то, что его прислал сам папа. Вторым без очереди прорвался прусский посол Гумбольдт, только что приехавший и сразу же ринувшийся к дверям. У него чрезвычайно срочное дело, сказал он, как будто другие посетители пришли сюда не с такими же неотложными проблемами. После трех часов томительного ожидания вышел камердинер и сообщил: министр больше никого не примет, у него званый ужин, и ему надо переодеться. Каким-то образом успели просочиться в кабинет швейцарцы — наверно, «позолотили руку» камердинеру.