Александр Волков - Музыка в камне. История Англии через архитектуру

С одной стороны, после «Славной революции» роль аристократии резко возросла, но с другой — следует задаться вопросом: можно ли считать господ, заседающих в парламенте, преемниками средневековых родов, или потрясения XVII столетия вызвали окончательный разрыв между старым и новым? В Средневековье знатным человеком мог быть только благородный по своему происхождению владелец замка или поместья, связанный с другими знатными людьми вассальными взаимоотношениями. При Тюдорах речь идет еще и о тех, кого «доблесть и удача вывели из грязи людской». Теперь же все определяется мнением общества, которое продавалось и покупалось с самого момента своего возникновения.

В XVIII в. человека знатного стали называть эсквайром, или джентльменом. Это просто самостоятельный (сейчас сказали бы «успешный») человек, живущий на свою ренту или за счет какого-нибудь «респектабельного» промысла и располагающий определенным доходом. Что собой представляет эта самая «респектабельность» и сколь высоким должен быть минимальный доход, предоставлялось решать «общественному мнению». Как писал Даниэль Дефо, «понятие о торговле весьма далеко от того, чтобы быть несовместимым со званием джентльмена, и ясно, что она-то в Англии и создавала джентльменов, попросту наводнила эту страну джентльменами».

Правда, в начале века считалось, что для принадлежности к высшему слою одного богатства мало, а требуются определенные не буржуазные качества, в первую очередь соблюдение семейных (родовых) традиций. Поэтому разбогатевшие лавочники отыскивали фамильные гербы и просматривали список своих предков в надежде отыскать среди них праотца «из благородных». Связь между богачами и представителями старых аристократических фамилий становилась крепче за счет межсословных браков. Первые такие случаи относятся к эпохе Стюартов, впоследствии они получили широкое распространение. Дефо поименно перечислял 78 браков между сыновьями дворян и дочерьми лавочников.

Отныне при формировании внутренней и внешней политики Великобритании [26] Великобритания образовалась в 1707 г. после слияния Англии и Шотландии. В 1801 г. появилось Соединенное Королевство Великобритании и Ирландии. С 1922 г. оно именуется Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии. интересы коммерции ставились во главу угла. Парламент трепетно охранял свои права в финансовой сфере в соответствии с традициями, заложенными еще при Эдуарде I. В середине XVIII в. родилось такое понятие, как «бюджет», и парламент занялся его выработкой и принятием, параллельно вводя и отменяя налоги, таможенные и акцизные пошлины и т. д. На заседаниях бушевали поистине базарные страсти, выливающиеся в продолжительные дебаты и торги. Ведущие политики теперь не пытались избавиться от парламента, они искали способы манипулировать им. В Европе все время отстаивались чьи-то «свободы», но уже первые войны — Девятилетняя (1688–1697) и Война за испанское наследство (1702–1713) — защищали интересы тех, кто боролся с торговыми конкурентами (французами) и утверждал права на участие в торговле (с Испанией).

Подписанная в 1707 г. уния с Шотландией предоставила северным соседям реальные коммерческие выгоды от включения в английскую имперскую систему. Как следствие, в 1715 г. вигам удалось протолкнуть кандидатуру протестантского курфюрста Ганноверского [27] Его мать приходилась внучкой Иакову I. в ущерб законным правам Стюартов на английский престол, а якобитское восстание не получило повсеместной поддержки в Шотландии.

Вига заключили с Георгом I (1760–1727) выгодный договор, гарантирующий их правительству и парламенту непрерывный семилетний срок работы. Стараясь не пропустить тори в палату лордов, в 1719 г. они приняли билль, ограничивающий количество ее членов. Тори подверглись репрессиям: их изгоняли с административных постов, с военной и гражданской службы.

Однако партии вигов не хватило сплоченности. Виги попросту передрались из-за доходных мест. Новая династия конкурировала с ними в этом отношении. Георг I использовал свое положение для обеспечения интересов Ганновера на Балтийском море. Его сын, будущий Георг II (1683–1760), с готовностью плел интриги против отца, встав на сторону оппозиционной фракции вигов. Та, впрочем, была столь же постоянна, как и симпатии принца. Роберт Уолпол (1676–1745) и виконт Тауншенд сегодня вместе противостояли могущественному Джеймсу Стенхопу, а завтра уже не смогли поделить доставшуюся им власть.