Энвер Ходжа - Хрущевцы

Мы направили письмо по этому вопросу Центральному Комитету Коммунистической партии Советского Союза и заявили ему резкий протест. Повседневный опыт нашей партии в отношениях с югославами как до разрыва с ними в 1948 году, так и позднее, вплоть до наших дней, — отмечалось, в частности, в письме, — ясно и в полной мере, на многочисленных и живых фактах свидетельствует о том, что принципиальное содержание всех Резолюций Информбюро по югославскому вопросу было совершенно правильным… На наш взгляд, столь поспешное (и опрометчивое) решение по вопросу большой принципиальной важности без предварительного проведения вместе со всеми партиями, заинтересованными в этом вопросе, глубокого анализа и тем более помещение его в печати и оглашение его на белградских переговорах не только были бы преждевременными, но и нанесли бы серьезный ущерб общему курсу… Мы убеждены в том, что такая генеральная линия нашей партии в отношениях с Югославией правильная…» (Из письма ЦК АПТ, направленного ЦК КПСС 25 мая 1955 года, ЦПА).

Подобное решение в отношении врага международного коммунизма, совместно осужденного всеми партиями, не могло быть принято в одностороннем порядке Коммунистической партией Советского Союза, не спросив и мнения остальных партий, в том числе и нашей. Остальные партии подчинились решению Хрущева и желанию Тито о том, чтобы после Хрущева руководители партий социалистического лагеря съездили в Белград и поцеловали руку Тито, прося у него прощения. Поехали туда дежи с компанией, но мы нет. Мы продолжили борьбу с ревизионистами. Напрасно Левичкин, советский посол в Тиране, пришел убедить нас отказаться от возражения.

Я принял Левичкина и еще раз изложил ему в принципе то, о чем мы писали советскому руководству.

— Коммунистическая партия Советского Союза, — заявил я ему, в частности, — учила нас прямо, искренне, по-интернационалистски выражать свое мнение по любому вопросу, связанному с партийной линией. Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза раньше информировал нас и просил также наше мнение по всем вопросам, касающимся совместной политики в отношении Югославии. Мы тщательно изучали мнения советского руководства, высказывали также наше мнение по этим вопросам и, как вам известно, договорились прилагать усилия к улучшению отношений с Югославией.

— Но ведь во вчерашнем ответе вы возражаете против нового шага товарища Хрущева, — сказал мне Левичкин.

— Да, — ответил я, — для этого у нас свои основания. Мы думаем, что в связи с югославским вопросом имеется большая разница между содержанием прежних писем советского руководства и содержанием последнего письма.

— Какую разницу вы имеете в виду? — спросил Левичкин. — Я думаю, что взгляды нашей партии не изменились.

— Давайте посмотрим, — сказал я ему и достал письма советского руководства. — Вот, например, в письме от 4 июня 1954 года ваше руководство пишет: «Рассмотрев материалы, относящиеся к истории разрыва Компартии Югославии с коммунистическими и рабочими партиями, а также последовавшего за этим выхода Югославии из демократического лагеря, ЦК^ КПСС считает, что руководящее ядро КПЮ, несомненно, допустило в тот период серьезные отступления от марксизма-ленинизма, сползание на позиции буржуазного национализма и выпады против Советского государства. Свою недружелюбную политику по отношению к Советскому Союзу руководители КПЮ распространяли и на страны народной демократии, к которым они еще до разрыва относились высокомерно, требуя признания за собой права на несуществующие особые заслуги и преимуществам.

В том же письме, — сказал я Левичкину, — отмечалось, что «Критика, которой коммунистические и рабочие партии подвергли националистские и другие отклонения руководителей Коммунистической партии Югославии от марксизма-ленинизма, была необходимой и вполне справедливой. Она способствовала марксистской закалке коммунистических и рабочих партий, росту бдительности коммунистов и их воспитанию в духе пролетарского интернационализма.

— Это верно, — пробормотал Левичкин.

— Даже после первых усилий советского руководства улучшить отношения с Югославией, — сказал я далее послу, — югославское руководство продолжало свой прежний путь и оставалось на своих прежних позициях, причем не так давно, а всего два-три месяца назад, в феврале нынешнего года, советские товарищи писали нам, что «руководство югославской партии было серьезно связано с капиталистическим, миром в своих политических и экономических отношениях».