Андрей Губин - Молоко волчицы

После успешной операции с бронепоездом его направили военным комендантом нескольких городов и станиц, в числе которых и наша.

Над Совдепом, бывшим станичным правлением, вился красный флаг. Гостиницы, частные лечебницы, магазины, заводики реквизированы. На телеграфе, железной дороге и мельнице стояла охрана. Члены Совдепа послали депутатов на съезд народов Терека, который учредил Советскую власть на Северном Кавказе. Классовые враги или бежали, или в гостинице «Бристоль» ожидали следствия и революционного суда. Началась новая жизнь.

Не слит Михей Есаулов — ждет посланных в станицу разведчиков Афоню Мирного да Игната Гетманцева.

Не спит Роман Лунь — палочку стругает.

Переговариваются кашевары и коноводы. Гадают, как теперь станут делить землю, — говорили, что отныне и мужикам будут давать. Прибрала ли станица Чугуеву балку, на которую исстари зарилась соседняя станица?

Казаки с детства знают эти чуткие склоны. Стоит только закрыть глаза, забыться — и видится луна над лесом, то снежная крупа шуршит по серым стволам бука и неопадаюшим до весны листьям дуба, то молнии уходят змеиными хвостами в самую чащу, туманную от полосы дождя, то кружатся в солнечной лени бабочки над высокими травами поляны. Коренастые, круглые кусты дубняка вразнобой бегут со взгорий вниз, где стоят плотно, как толпа в несчастье, но уже разномастно — смешанные с кизилом, дикими грушами, бучиной. Там, где течет родник, царствуют могучие ивы, гигантские лопухи и кувшинки. Колючий шиповник с ягодами, точно розовые желуди, топорщится отдельно от всех — то ли в силу своей витаминной исключительности, то ли колючести.

От всех прочих казак отличался не только военно-трудовым укладом жизни, но и одеждой. Долго думать над цветами и покроем формы терцев не пришлось: покрой одежды заимствовали у горцев, а цвета рядом — Синие да Белые горы, серые скалы, темные дубравы, серебро рек, а ведь и зверь и птица окрашены местностью, где обитают. Потому форма терских казаков была такова: серого каракуля шапка с синим верхом и белым галуном, черпая как ночь бурка, серые черкески, синие и темные бешметы, синие и белые башлыки, тонкие бесшумные сапоги, на оружии, поясах и газырях — серебро с чернью. Постепенно точная масть не стала соблюдаться — появились алые башлыки, рыжие шапки.

За то, что казак являлся на службу на собственном коне, при своем оружии, получая от казны лишь винтовку и порох, сам обмундировывался, а зачастую и харчился сам, он освобождался от всех российских налогов и поборов — даже станичных и войсковых атаманов содержала казна. Это и была, помимо вольной земли, царская привилегия казакам. Вернувшись со службы, казак не имел права продать строевого коня и оружие. Был он обязан всегда держать торока снабженными: в одной седельной суме — овес и патроны, в другой — смена одежды, котелок, подковы и гвозди-ухнали, три фунта сухарей, цибик чая и тридцать три золотника сахара. Годами висели торока на сухих чердаках как знак готовности выступить в любую минуту за веру, царя и отечество, посягни на них враг внешний или внутренний.

Была еще одна привилегия любимцам царя — запрещалось селиться в казачьих станицах иноверцам и иноземцам. Однако с течением лет «расовая» чистота казачества утратилась. Цари не только любили казаков, но и боялись, чтобы не получилось государства в государстве, республики в монархии, ибо случались атаманы, которые Терек и Кубань ставили превыше Москвы и Петербурга. Поэтому после крестьянской воли 1861 года началась усиленная колонизация Кавказского края. На плодородные земли потянулись тысячи российских мужиков. Жить им тут не возбранялось, но земли не давали, брали налоги за «посажённое» место, воду, дороги. Сбоку станиц выросли немецкие колонии, в самих станицах — греческие и армянские кварталы, горские окраины, где сакли еще лепились к скалам. Смешанные браки стали не редкостью. Появились у казаков фамилии Гейзлер, Акопян, Филиди — окончания, понятно, в казачестве трансформировались: Гейзлеров, Акопянов (Акопов), Филидев. Многонациональность обогащала язык и понятия станичников, православных, старообрядцев, баптистов, мусульман, иудеев. Семь церквей, мечеть, синагога. Одна церковь, Пантелеймону Целителю, стояла на источнике минеральной воды, в здании бил «чудотворный» ключ, исцеляющий немощных. Православных большинство. Все под защитой закона. Но религиозная резня случалась.