Тихон Семушкин - Алитет уходит в горы

Лось задумчиво покачал головой.

- Мало это, Михаил Петрович. Три школы... Сам знаешь, какое побережье. Это тебе не монакское государство.

- Э, батенька мой, ты думаешь, "Совет" резиновый? Хватит для начала. И Москва не сразу строилась.

Капитан крикнул:

- Митрич, старпома ко мне!

Явился старший помощник; капитан сказал:

- Иван Иванович, весь экипаж на авральные работы по сборке ревкомовского дома! Срок - двое суток.

- Есть, Михаил Петрович!

- Задымят печки ревкома - и вира якорь... А школы куда тебе развезти? - обратился капитан к Лосю.

- Одну - здесь, одну - в южную часть района, третью - в Энмакай.

- Гм!.. В Энмакай? Это больше трехсот миль по льдам.

- Надо, Михаил Петрович, очень надо! Место там такое! Очень трудное место. Охотники там в цепях шамана и крупного торгаша Алитета.

Капитан задумался. Он молча закурил и решительно сказал:

- Хорошо, Никита Сергеевич! Рискну... - И, хлопнув рукой по столу, восторженно воскликнул: - Нравится мне такая Россия! Целый корабль гонит во льды, чтобы доставить маленькую школу. Это же великий и невиданный гуманизм!

- Ну, а как же иначе, Михаил Петрович? Это же все наши обычные дела.

Они вышли на палубу. Подбежавший Андрей Жуков возбужденно крикнул:

- Вельботы! Двенадцать штук, Никита Сергеевич!

- Вельботы?! - изумленно переспросил Лось.

- Привез, - сказал капитан. - Вызывали меня на консультацию в Комитет Севера. Моя рекомендация!

- Вот за это спасибо тебе, Михаил Петрович! - И Лось, подняв подбородок и проведя по горлу рукой, сказал: - Вот так они нужны здесь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В тесном домике старого ревкома в ожидании Лося собрались вновь прибывшие работники.

Доктор Петр Петрович, лет сорока на вид, с широким добродушным лицом, стоял у самодельной схематической карты Чукотского полуострова и разговаривал с геологом Дягилевым.

- Вот посмотрите, Владимир Николаевич: это, наверное, последнее, исправленное и дополненное издание картографического управления Лося? иронически сказал он инженеру, показывая на висевшую на стене карту.

Дягилев, высокий худощавый человек с энергичным лицом, вынул из полевой сумки печатную карту и, сличая ее с лосевской, удивленно произнес:

- Надо сказать, что она все-таки подробней и лучше моей. Видите, Петр Петрович, здесь у меня сплошное белое пятно. Одна береговая полоска - и та не точна. А на карте Лося даже заливы и мысы отмечены...

Инженер углубился в изучение ревкомовской карты.

Трое молодых людей внимательно рассматривали тетрадь Лося с чукотскими словами и фразами. Это были учителя: Николай Дворкин, Кузьма Дозорный и Михаил Скориков. Их внимание привлекло грамматическое образование числительных в чукотском языке.

- Смотрите, ребята, это очень интересное словообразование! - сказал учитель Скориков. - По-моему, у них в основе счета не десятки, а пятерки.

- Не может быть?! - усомнился Дворкин. - Видишь: один - иннень, десять - мынгиткен, одиннадцать - мынгиткен иннень пароль. Ясно, что десятка в основе.

- Ты дальше гляди! - горячо возразил Скориков. - Пятнадцать кильхинкен, шестнадцать - кильхинкен иннень пароль. О чем это свидетельствует?

- Мне тоже кажется, что в основе пятерка, - вмешался Кузьма Дозорный.

Разгорелся горячий спор.

Лишь один начфин ревкома Прыгунов сидел в углу и мрачно молчал. Немного одутловатое его лицо выражало недовольство, и, казалось, он думал: "Охота им спорить о всякой чепухе! Ну, братцы, и заехали мы в сторонушку!"

Милиционер Хохлов натужно писал что-то на полевой сумке, положенной на колено.

- Что ты пыхтишь как паровоз? - пробурчал начфин.

- Протокол на тебя пишу, чтобы ты не закис здесь, - огрызнулся Хохлов.

Все эти люди, прибывшие сюда из разных концов России, за время пути на "Совете" уже хорошо познакомились и от вынужденного дорожного безделья подтрунивали друг над другом. Больше всего доставалось Прыгунову, который поехал на Север за "длинным рублем".

В комнату вошли заведующие пушными факториями - "красные купцы", как окрестили их в пути, - Русаков и Жохов. Оба они были специалистами-пушниками. Русаков - сибирский охотник и бывший служащий фирмы, а Жохов - бывший владелец своего предприятия, смирившийся перед новым режимом. Однако свою неприязнь к новому он не всегда скрывал.

Жохов остановился в дверях ревкома и, оглядывая невзрачную комнатушку, с пренебрежением произнес:

- Это и есть чукотский Дворец Советов?

Прыгунов прыснул от смеха.

- Подожди смеяться! - строго сказал милиционер. - Еще как радоваться будешь этому дворцу! Вот большой дом не успеют построить - и будешь щелкать на чердаке своими счетами.