Владимир Кузьмищев - Тайна жрецов майя

Убедившись, что прыжок остался незамеченным, Быстрееоленя пополз туда, где слышал голоса людей своего народа. Должно быть, это пленные братья, схваченные воинами города Спящего Ягуара во время одного из набегов на селения кочевников. Они стали рабами-носильщиками — такова была участь тех, кто избегал жертвенного камня. Как змея скользил Быстрееоленя среди спящих. Свет костров не доходил сюда, и он не столько видел, сколько ощущал их тепло и тяжелое дыхание. «Здесь», — решил Быстрееоленя. Он вплотную прижался к одному из неподвижных тел и тихо зашептал:

— Я иду от Брата Великого Каймана… Мой народ — твой народ… Проснись, брат, проснись…

Плеть со свистом рассекла воздух — раздался резкий щелчок. Канаты врезались в мокрые, потные спины, сдирая в кровь кожу на плечах и даже на затвердевших от работы ладонях, но плита лишь слегка покачнулась. Еще щелчок — на этот раз уже по голым спинам, и снова канаты натянулись струной в бесплодной попытке сдвинуть с места каменную громаду.

— Э… э… э! — понеслось по каменоломне. — Сюда… а… а!

Крик разбудил старшего жреца-надсмотрщика, дремавшего в тени под навесом из широких листьев пальм. Он лениво потянулся, встал и не спеша направился к котловану карьера, вырубленному в гигантском массиве известняка. Широко расставив ноги, жрец неподвижно застыл на самом краю обрыва, спускавшегося в карьер.

Рубщики камня, побросав свой нехитрый инструмент — тяжелые камни овальной формы и рубила из твердого базальта, — словно муравьи, облепили плиту, перехваченную в нескольких местах канатами. Стало непривычно тихо, и от этого жара казалась еще более невыносимой.

Ноги нащупали упор, бронзовые тела слились с белой плитой, канаты натянулись — все замерло в ожидании сигнала.

— Сссч! Сссч! Сссч! — взвыли бичи надсмотрщиков, и каменная громада поддалась: она медленно поползла вверх по отлогому склону, выложенному обрубками стволов толстых деревьев.

Убедившись, что вмешательства не потребуется, — вчера по его приказу до смерти забили палками двух нерадивых каменотесов, — старший жрец повернулся спиной к карьеру. Его покрасневшие от сна глаза на оплывшем жиром лице, помятом временем и невоздержанностью, выражали тупую ненависть. Жрец уже было решил вернуться в укрытие, но внезапно каким-то неведомым чувством, скорее чутьем, он уловил движение на тропе, которая уходила на восток к великому городу Спящего Ягуара.

Вскоре из густых зарослей сельвы, сквозь которую проходила тропа, появились носилки. Их несли четыре рослых раба. За носилками гуськом шагали воины и прислуга. Жрец заметил среди них людей в одежде подмастерьев-строителей; сомнения исчезли: это был Великий Мастер, и жрец вприпрыжку засеменил навстречу.

Но встреча с Великим Мастером произошла не так, как хотелось жрецу: не останавливаясь, процессия прошла мимо, и жрецу ничего не оставалось, как затрусить назад к каменоломне вслед за носилками.

Великий Мастер сошел с носилок там, где только что стоял старший жрец. Это был высокий стройный мужчина. В его мускулистой фигуре, особенно в руках, спокойно лежавших на обнаженной груди, угадывалась огромная сила, скрытое напряжение, подобное тому, которое таит в себе тетива лука, готовая метнуть в цель звонкую стрелу. Высокий лоб почти перпендикулярно отходил назад от ястребиного носа, придавая голове конусообразную форму, которую увенчивали длинные черные волосы, перехваченные, наподобие снопа травы, узкой лентой из пятнистой шкуры ягуара. Губы были полными, а подбородок острым, резко очерченным. Большие продолговатые глаза, черные как обсидиан, смотрели грустно и немного устало. Лишь на мгновение в них блеснуло радостное удивление, когда его взгляд коснулся плиты, выползавшей из котлована, — он по достоинству оценил усилия тех, кто вырубил из скалы этот гигантский прямоугольник.

Он был молод — ему совсем недавно исполнилось два к'атуна — сорок лет, однако уже несколько лет его называли Великим Мастером — главным зодчим города Спящего Ягуара. Он был удостоен этого высокого звания только благодаря своему несравненному таланту и поразительному мастерству. Совет жрецов долго не соглашался провозгласить его Великим Мастером, но халач виник — Верховный правитель города Спящего Ягуара — не посчитался с жрецами, и им пришлось покориться его воле.