Владимир Кузьмищев - Тайна жрецов майя

Кабах. Деталь стены дворца.

Дрезденская рукопись, стр. 4.

Дрезденская рукопись, стр. 15–16.

Стела «Н» из Копана с датой майя, соответствующей 782 году нашей эры.

Яшчилан. Здание № 39

Яшчилан. Барельеф на здании № 23.

Ушмаль. Фрагмент Дворца губернатора.

Чич'ен-Ица. Площадка для ритуальной игры в мяч.

Чич'ен-Ица. Алтарь из Храма Воинов.

Паленке. Гробница Пирамиды надписей.

Паленке. Голова жреца из гробницы.

Ушмаль. Фрагмент Пирамиды чудотворца.

Хайна. Керамическая статуэтка.

Чич'ен-Ица. Пирамида К'ук'улькана.

Чич'ен-Ица. Пернатые змеи Храма Воинов.

Урна из Теапа.

Быстрееоленя двинулся параллельно дороге, снова преодолевая заросли папоротника, колючие кусты, огибая толстые стволы деревьев и непроходимые изгороди. Он то бежал, то прыгал или карабкался по ветвям и даже полз, чтобы не отстать от каравана. И так целый день, пока не наступила долгожданная ночь и жрецы, усталые и измученные дорогой, приказали каравану остановиться на ночлег.

Но прежде чем улечься спать, жрецы совершили обязательный для всех путников ночной обряд. В центре стоянки они установили три больших камня, подобранных прямо на дороге, и перед каждым из них зажгли на небольших плоских камушках курения — любой путник непременно брал их с собой в дорогу. Только после этого можно было обратиться к богу Эк'Чуаху — покровителю путешественников, умоляя его о ниспослании скорого и благополучного возвращения в родные дома и задабривая посулами обильных подношений после окончания путешествия.

Рабы разложили вокруг каравана сплошное кольцо костров. Ночью огонь защищал людей от диких зверей и ползучих гадов. Жрецы, погонщики и рабы улеглись прямо на земле и сразу же заснули. И только одинокая фигура бодрствующего стражника-часового возвышалась в центре внезапно выросшего в лесу сооружения из огромных мешков и человеческих тел.

Теперь Быстрееоленя нужно было дождаться, когда начнет дремать и эта одинокая фигура; он знал, что после целого дня пути часовой не станет утруждать себя ночным бдением.

Спать он, конечно, не будет, но и не откажет себе в удовольствии вздремнуть… Так оно и вышло: вначале часовой походил немного, потом остановился у одного из трех жертвенных камней, поудобнее облокотился на свое тяжелое копье и стоя задремал…

Тело Быстрееоленя взметнулось над затухавшим пламенем костра и мягко, почти плашмя не упало, а легло на землю. Это был великолепный прыжок. Любой обитатель сельвы мог позавидовать его ловкости и силе.