Владимир Владко - Тайна Изумрудного острова

К реке рыжий Шурик подошел первым. Он шел по дороге широким, легким шагом; походная железная лопатка, привязанная к его заплечной сумке, весело позвякивала в такт шагам. Это было очень похоже на музыку. И Шурка вполголоса напевал только что сочиненную им песенку — он всегда, когда был один, пел такие незамысловатые песенки:

Да, конечно, будут! То ужин запоздал, то ребята посуду не хотят мыть, то жук в волосах запутался… девчата всегда найдут, от чего поохать. Вот и сейчас Клава вдруг остановилась, сказала, что ей нужно переобуться. Ну что же, с ней остался Степа. А Шурик пошел вперед, как разведчик. Вот почему он и пришел первым к сверкающей, прохладной речке Гойде.

Так и есть — она пересекла его путь. Именно так, как сказал Яков Иванович, руководитель похода. И моста нет, только брод. Куда же теперь нужно идти их троице? Ведь километрах в двух позади спешат другие ребята. Если тройка Шурика задержится и другие ребята догонят ее, — это будет позор!

Шурик остановился, вытер потное, покрытое частыми веснушками лицо. Так… Яков Иванович сказал ясно и четко:

"Дойдя до реки, надо встать лицом к ней. Затем повернуться направо, отсчитать ровно двадцать пять шагов. Окажешься возле трех деревьев. В дупле среднего найдешь записку. Она подскажет куда держать путь дальше".

Ладно, нечего терять время! Пока подойдут Клава со Степой, он успеет все сделать!

Шурик, словно на параде, выполнил все указания Якова Ивановича: стал навытяжку перед рекой, круто повернулся и пошел вдоль берега, отсчитывая шаги. Однако, это оказалось лишним: вон стоят три дерева, их сразу видно. Среднее какое-то странное, с развилкой… и странно еще то, что до него получилось не двадцать пять, а целых тридцать четыре шага… Впрочем, это очень легко объяснить: ведь Яков Иванович, наверное, считал собственные шаги, а они у него чуть больше шурикових.

Есть! Где же это дупло? Шурик осмотрел дерево со всех сторон и только тогда заметил темное отверстие. Все как по-писанному! Он быстро сунул в дупло руку. Сначала казалось, что там ничего нет. Сухие полусгнившие листья и больше ничего. Однако, Шурик не привык легко сдаваться.

— Честное пионерское, найду! — пробормотал он сквозь зубы. Рука его упорно перебирала листья, добираясь до самого дна дупла. И вдруг он победно свистнул: оно! Сейчас все выяснится.

С любопытством Шурик недоверчиво рассматривал смятый, пожелтевший листок бумаги, который вытащил из дупла. Казалось, что этот листок специально когда-то поливали водой, на нем виднелись грязные пятна, прилипшие кусочки желто-бурых листьев, словно он несколько лет пролежал в этом дупле. Хм… изобретательный Яков Иванович всегда сделает так, что сразу и не догадаешься, что к чему. Хорошо, прочтем.

Но содержание записки заставило Шурика вновь задуматься. Бледными, словно выцветшими чернилами, крупными печатными буквами там было написано:

"Товарищи! Мы будем держаться до конца. Оставшееся оружие спрятали. Закопали его на острове, под старым деревом. Стань, товарищ, лицом к реке, посмотри прямо сквозь развилку этого дерева на остров. То дерево, которое будет расти из развилки, — оно самое. Возле него, дальше от реки, находится наше оружие. Яков".

Вот так указание! Никогда в жизни Шурик не подумал бы, что оно будет таким интересным. Да это же совсем как в романе! Ну, Яков Иванович! Так закрутил, будто и в самом деле… и где же Клава со Степой?.. — вон, идут себе спокойно к реке, словно ничего и не случилось.

— Клава! Степа! — закричал вовсю Шурик. — Живее! Сюда! Скорей! Тут такое, такое!..

Когда Клава и Степа подошли к Шурику, тот стоял на цыпочках возле дерева и заглядывал сквозь его развилку. На ребят он не обратил внимания. Есть, мол, дела поважнее. На их недоуменные вопросы Шурик, не поворачивая головы, указал рукой на пень, на котором лежала записка:

— Читайте! Мне никогда!

Когда ребята начали читать, склонив головы над запиской, Шурик тихо повернулся к ним, с удовольствием следя за тем, как менялось выражение их лиц. Первой встрепенулась Клава. Она приподняла голову:

— Шурик, что это за странная записка?