Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

Судя по всему, история появления этой версии такова. Поначалу предполагалось, что Ирина действительно вернется из Крыма заблаговременно и примет участие в заговоре, – вспомним письмо Феликса к ней от 20 ноября. Однако к намеченному сроку Ирины в городе не оказалось. «К этому времени (то есть к 16 декабря. – А. К., Д. К. ), – пишет Феликс, – должна была вернуться из Крыма моя жена, посвященная в наши планы, но болезнь помешала ей к намеченному дню приехать в Петербург».

В «Дневнике» Пуришкевича, со слов Юсупова, говорится о том, что Распутина завлекли якобы обещанием познакомить с «молодой графиней П., очень известной петербургской красавицей, бывающей в доме Юсуповых» и находившейся в тот момент в Крыму (Э. С. Радзинский ошибочно именует ее «графиней Н.»). Трудно сказать, что обусловило появление этой «аллегорической лжи»: то ли нежелание Юсупова упоминать всуе имя своей жены при общении с «думским болтуном» Пуришкевичем, то ли стремление самого Пуришкевича «напустить благородного тумана».

Гораздо важнее, однако, то, что на самом деле никакой прекрасной дамой Григория вообще не приманивали. По крайней мере, о том, что Ирины Юсуповой нет в Петрограде, как указывает Матрена, Распутин прекрасно знал.

Если же допустить, что «старец» действительно ехал знакомиться с женой Феликса (а не развлекаться с самим князем), возникает большое количество вопросов.

Почему, собираясь «исцелять» Ирину, Распутин, как указывает тот же Юсупов, решил захватить с собой деньги, чтобы отправиться той же ночью к цыганам?

Как понять его встревоженное: «А у тебя-то никого нынче не будет?» – обращенное к Феликсу, заехавшему в тот вечер за Распутиным к нему на квартиру.

Как истолковать неожиданное приглашение немедленно отправиться к цыганам, которое Распутин сделал Юсупову, пробыв с ним некоторое время в подвале и совершенно не вспомнив о необходимости идти «знакомиться» с Ириной и «исцелять» ее?

Наконец, как объяснить появление в помещении, где должно было совершиться убийство, гитары? Юсупов настаивает на том, что «случайно забыл» ее «в столовой». Однако это ложь. Ремонт в подвале, который ни минуты до этого еще не успел прослужить столовой, и создание в нем псевдонепринужденной обстановки были завершены буквально за несколько часов до покушения. Все предметы, начиная от ковров и мебели и кончая вином и пирожными, тщательно подбирались с единственной целью – обеспечить успех заговора. Так что наличие в помещении гитары ни в коей мере не могло быть случайным…

Все эти нестыковки и несуразицы исчезнут, если мы допустим единственно возможное: «женская версия» с самого начала являлась дымовой завесой, призванной прикрыть истинные намерения не только Феликса и заговорщиков, но и самого Григория.

Разговоры о желании Распутина повидаться с Ириной изначально велись лишь для того, чтобы придумать такое объяснение ночной поездке Распутина в дом к Юсупову, которое смогло бы усыпить бдительность распутинской охраны и его близких. В самом деле, срочный визит к жене друга-пациента, внезапно почувствовавшей себя плохо, являлся вполне благовидным предлогом для ничем не объяснимого ночного путешествия, особенно в фамильный особняк, в котором всё – вероятно, даже стены – дышало многолетней ненавистью к «старцу». Вполне возможно, что легенда о больной Ирине была придумана Феликсом и Григорием совместно.

Как можно понять, основная трудность, которая стояла перед Юсуповым, заключалась в том, чтобы завести Распутина в подвал и продержать там наедине как можно дольше – пока не подействует яд, при этом не пробудив в жертве никаких подозрений. Если бы Распутину и впрямь было обещано знакомство с Ириной, логично было предположить, что первым делом он вправе был рассчитывать увидеть приветствующую его молодую хозяйку. По крайней мере, Распутин должен был выразить недоумение, почему больная не спешит начать лечение. Единственное условие, при котором Григорий должен был воспринимать свое тайное пребывание в подвале дворца Юсуповых как естественное, – это нежелание «старца» общаться в тот вечер ни с кем, кроме самого Феликса.

«Старцу», таящемуся в подвале с Феликсом, правда, могло показаться странным, что гости, оставшиеся наверху, и хозяин так долго находятся в разных помещениях. Юсупов предложил заблаговременное объяснение (хотя и страдающее, как нетрудно заметить, изрядной долей утонченного идиотизма): «Я предупредил Распутина о том, что, когда у нас бывают гости, мы пьем чай в столовой (подвале. – А. К., Д. К. ), затем все поднимаются наверх, я же иногда остаюсь один внизу – читаю или чем-нибудь занимаюсь».