Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

Слухи о планируемом преступлении достигли стен дипломатических салонов. «За неделю до убийства Распутина, – пишет Д. Бьюкенен, – я слышал о предстоящем покушении на его жизнь. Я счел эти слухи пустой сплетней, но тем не менее они оказались верными» 309.

Характерно, что не только те, кто сомневался в правдоподобности данных слухов, но и те, кто был прекрасно осведомлен о серьезности намерений заговорщиков, в полицию с доносом отнюдь не поспешили: образованное столичное общество жаждало крови…

А тем временем Юсупов продолжал окутывать Григория липкой паутиной интриги. «Шли недели, и Распутин был убежден, что Феликс им окончательно загипнотизирован, – продолжает транслировать юсуповские рассказы Николай Михайлович. – Феликс же чувствовал на себе ток его влияния, но вместе с тем и внутренний какой-то отпор его собственной натуры на гипноз Гришки… А тем временем Распутин все больше влюблялся в Юсупова».

По свидетельству Матрены Распутиной, все встречи ее отца с Феликсом в период, предшествовавший покушению, проходили в обстановке таинственности: о них нельзя было никому говорить, Феликс приходил через черный ход между восьмью вечера и пятью утра. Убедить «старца» и Марию Головину в необходимости соблюдать строгую конспирацию Феликсу было несложно, сославшись на нежелание вводить в курс дела свою семью, настроенную резко антираспутински.

Как признает сам Юсупов, главное, чего он опасался в случае огласки, – это возможные контрмеры со стороны Вырубовой. Именно поэтому он категорически выступил против того, чтобы Распутин рассказывал в Царском Селе о своих встречах с Юсуповым: «Я знал, что императрица сейчас же скажет об этом Вырубовой, которая отнесется к моей „дружбе“ со „старцем“ весьма подозрительно, ибо она не раз слышала лично от меня самые откровенные и неодобрительные отзывы о нем».

Слухи о готовящемся покушении, однако, распространялись так скоро и интенсивно, что довольно быстро стали известны правительственным чинам.

Накануне убийства экс-директор Департамента полиции С. П. Белецкий, к тому времени уже догадывавшийся о подготовке покушения на Распутина, предупредил его о необходимости «быть осторожным в своих поездках». Распутин, по воспоминаниям Белецкого, пребывавший в тот момент в хорошем настроении, заявил, что «его никто не посмеет тронуть» 310.

Приехавшая в самый день убийства на короткое время к Распутину Анна Вырубова страстно попыталась убедить его отказаться от визита к Юсупову, предпринимаемого якобы для исцеления жены Феликса Ирины. Тогда, в последней надежде предотвратить поздний визит Григория к Феликсу, Вырубова кинулась к Александре Федоровне, однако та сочла информацию нелепой и не придала ей серьезного значения. «Должно быть, какая-нибудь ошибка, – ответила государыня, – так как Ирина в Крыму и родителей Юсупова нет в городе» 311.

Вечером 16 декабря к Распутину на квартиру явился управляющий МВД А. Д. Протопопов:

«– Григорий Ефимович, тебя хотят убить.

– Знаю.

– Я советовал бы тебе несколько дней не выходить из дома. Здесь ты в безопасности.

– Не могу.

– Отмени все встречи.

– Поздно.

– Ну, так скажи, по крайней мере, куда ты собрался.

– Нет. Это не моя тайна.

– Ты не понимаешь, насколько серьезно твое положение. Весьма влиятельные особы замыслили посадить на трон царевича и назначить регентом великого князя Николая Николаевича. А тебя либо сошлют в Сибирь, либо казнят. Я знаю заговорщиков, но сейчас не могу назвать. Все, что я могу, – удвоить охрану в Царском Селе. Может, ты сегодня все же останешься дома? Подумай. Твоя жизнь нужна их величествам.

– Ладно» 312.

Логично предположить, что Протопопов отправился к Распутину по инициативе встревоженной Вырубовой – единственной представительницы распутинского лагеря, интуиции которой, как мы помним, Юсупов по-настоящему опасался.

Умоляла Распутина не ехать к Феликсу и дочь Матрена, но тот лишь «отмахнулся от моих страхов» 313.

Находившаяся в тот день у «отца Григория» с двенадцати до двадцати одного часа Мария Головина обратила внимание на «нервное состояние» Григория. «А я сегодня поеду», – сообщил он ей, но не сказал, куда именно, вероятно не желая, чтобы его в очередной раз принялись отговаривать…

«Как я рад тебе, миляга, давно жду!» 314– встретил Распутин Юсупова, зашедшего за ним около полуночи.

Широко распространено мнение, что Распутина приманили красавицей Ириной Юсуповой. Эту версию поддерживает и сам Феликс: «Распутину давно хотелось познакомиться с моей женой, и, думая, что она в Петербурге, а родители мои в Крыму он сказал, что с удовольствием приедет. Жены моей в Петербурге еще не было – она находилась в Крыму, с моими родителями, но мне казалось, что Распутин охотнее согласится ко мне приехать, если он этого знать не будет».