Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

3 сентября царским указом был приостановлен созыв Государственной думы, которая готовила антираспутинский запрос правительству. Спустя два дня Николай II дал отставку начальнику своей походной военной канцелярии – антираспутинцу князю Владимиру Орлову (через него проходили письма царствующих особ), с которым решил расстаться, несмотря на двадцатилетнюю дружбу. После этого в отставку постепенно стали отправляться один за другим члены правительства, выступавшие против Распутина и Горемыкина.

Со своей стороны, Анна Вырубова, обеспокоенная дальнейшей судьбой «отца Григория», поручила князю М. М. Андронникову подыскать подходящую кандидатуру на пост директора Департамента полиции. Андронников предложил С. П. Белецкого, уволенного в свое время В. Ф. Джунковским и готового на все ради возвращения в должность. После этого Вырубова решила, что министром внутренних дел легче всего назначить А. Н. Хвостова, нижегородского экс-губернатора и лидера крайне правой фракции Государственной думы. Сметливая, но не слишком хорошо разбирающаяся в политических нюансах фрейлина, вероятно, полагала, что таким образом и думцев удастся успокоить, и «интерес соблюсти». Кроме того, она, вероятно, помнила, что кандидатура Хвостова обсуждалась еще в 1911 году и что тогда Распутин дал понять, что этот кандидат в целом хорош и, хотя еще слишком «молод и горяч», может пригодиться в будущем.

23 сентября царь вернулся из Ставки в столицу.

24 сентября А. А. Вырубова вызвала Распутина из Покровского.

26 сентября вместо А. Д. Самарина обер-прокурором Синода назначен Александр Волжин – дальний родственник А. Н. Хвостова.

27 сентября А. Н. Хвостов стал управляющим МВД.

28 сентября запланированное назначение получил С. П. Белецкий.

В тот же день в Петроград прибыл Распутин, и в царском Дневнике появилась запись: «Вечер провели хорошо у Ани с Григорием» 227.

Царское расположение, таким образом, вернулось к Григорию полностью. Встречи с императором стали происходить регулярно, когда тот наведывался из Ставки в столицу.

«28 сентября 1915. Понедельник. <���…> Вечер провели хорошо у Ани с Григорием».

«21 октября 1915. Среда. <���…> Вечером видели Григория у Ани».

«21 ноября 1915. Суббота. <���…> Вечером посидели у Ани с Григорием» 228.

На первый взгляд Распутин мог чувствовать себя победителем. Тем не менее он ощущал, что эта его победа – из разряда пирровых. Ведь было ясно: общественность, у которой из-под самого носа похитили заветный дар под названием «министерство доверия», никогда этого Распутину не простит. «Душа очень скорбит, – жаловался „старец“, – от скорби даже оглох. Бывает на душе два часа хорошо, а потом неладно… Да потому… [что] неладно творится в стране, да проклятые газеты пишут обо мне, сильно меня раздражают, придется судиться». Григорий получал анонимные письма с требованием немедленно создать ответственное министерство – а не то «тебя убьем, пощады не будет – рука у нас не дрогнет, как у Гусевой». Уже после приезда какая-то неизвестная дама справлялась о нем у жены швейцара в доме на Гороховой: когда Распутин ездит в Царское Село, когда и куда он ходит в церковь.

Очередной придворный ренессанс «отца Григория» еще более углубил пропасть психологического отчуждения между царями, с одной стороны, и общественностью – с другой. Однако ближайшие события, казалось, подтвердили глубокий и спасительный для царской семьи смысл появления Распутина в Петрограде.

24 ноября 1915 года Николай вместе с Алексеем отбыл в Ставку, а уже 3 декабря 1915 года у Алексея на фоне простуды началось неостанавливаемое носовое кровотечение. 5 декабря император вместе с сыном возвратился в Царское Село, куда на следующий день был вызван Григорий. Распутин приехал, дал Алексею яблоко, погладил его по голове, прочел молитвы, и состояние мальчика сразу же стало улучшаться.

«6 декабря 1915. Воскресенье. <���…> После обеда приехал Григорий; посидели вместе у кровати Алексея» 229.

В этом месяце Николай встречался с Распутиным еще по меньшей мере дважды.

«11 декабря 1915. Пятница. <���…> После чая недолго видели Григория».

«26 декабря 1915. Суббота. <���…> До всенощной у нас посидел Григорий» 230.

Но чем дальше в стране развивался политический кризис, тем меньше царское расположение могло служить для «старца» гарантией безопасности.

Идиллия «Распутин—Андронников—Белецкий—Хвостов», в рамках которой министр внутренних дел А. Н. Хвостов и его товарищ (заместитель) С. П. Белецкий давали Распутину de facto возможность контролировать МВД, а М. М. Андронников играл роль посредника в отношениях Распутина с другими сановниками, продолжалась недолго. Противоречий между всеми участниками этой колченогой «квадриги» с самого начала было предостаточно, однако главным являлось то, что Хвостов, рассчитывавший при помощи Распутина занять кресло председателя Совета министров, столкнулся с явным нежеланием Григория помочь ему в этом деле: «Больно много сразу хочет А. Н. Хвостов, пусть не горячится; все будет в свою пору» 231.