Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

Понимая, что «распутинская партия» все равно продолжит развивать атаку, Хвостов решил активизировать натиск на «старца», рассчитывая, вероятно, что в какой-то момент император испугается гнева общественности и сдастся, то есть перестанет защищать Распутина. Активно распуская слухи о том, что Распутин шпион, А. Н. Хвостов приказал провести обыск у нескольких его друзей и выслал из столицы распутинского секретаря Арона Симановича.

Тем временем расследование, инициированное Александрой Федоровной, раздобыло необходимые улики против А. Н. Хвостова, и его контратака была с трудом отбита. Кроме того, «Алешку» выдал Илиодор. Так и не дождавшись от министра-сообщника обещанных денег, Илиодор прислал Распутину подробный план готовившегося на него покушения, прося Григория «возбудить вопрос о разрешении Илиодору прибыть в столицу» 234.

В разгар организованной против него Хвостовым интриги Распутин предпринял ловкий политический ход: уговорил царя лично явиться в Думу и примириться таким образом с либеральными оппозиционерами, сказав им: «Я ваш, и вы мои, из-за чего нам ссориться, будем жить в ладу» 235. Эта идея созрела у Распутина еще раньше, однако воплотить ее в жизнь он решил именно теперь. «А знаешь что? – говорил он еще до размолвки Хвостову. – Я его пошлю самого в Думу: пускай поедет, откроет, и никто ничего не посмеет сделать» 236.

9 февраля 1916 года Николай в первый и последний раз в жизни переступил порог Государственной думы. Депутаты были до такой степени тронуты высочайшим вниманием, что вплоть до осени 1916 года вели себя относительно спокойно. Хвостов в итоге остался без потенциальной поддержки со стороны думцев, и его смещение не вызвало того шквала возмущения, который в противном случае был бы неизбежен.

В начале 1916 года обер-прокурором Синода вместо близкого к Хвостову А. Волжина, оказавшегося к тому же излишне строптивым, был назначен Николай Раев – экс-директор Высших женских курсов.

Царь вернулся из Ставки в Петроград 18 февраля, однако на увольнение А. Н. Хвостова решился лишь 27-го числа. В этот день Николай позвал Распутина причащаться и говеть, с горечью рассказывал впоследствии А. Н. Хвостов, «и в день причастия обнял его и сказал: „Мы никогда с тобой не расстанемся»… и вынул бумажку – мою отставку“ 237. К слову, царский Дневник в этот день о встрече с Григорием не упоминает, хотя и начинается с сообщения о том, что Николай и члены его семьи утром «сподобились причаститься Святых Христовых Тайн» 238. Если Хвостов не выдумал рассказанный им эпизод, это свидетельствует о том, что в этот период, как и в начале знакомства, Николай письменно фиксировал не все свои встречи со «старцем».

Колебания царя, продолжавшиеся несколько дней, были вполне объяснимы. Отставка ультрамонархиста только за то, что он осмелился противостоять «старцу», пусть даже в столь своеобразной форме, как организация заказного убийства, не могла не вызвать в обществе очередную волну раздражения, силу которой заранее предугадать было невозможно.

Хвостов, правда, падать духом не собирался и, удаляясь с поста руководителя МВД, по слухам, прихватил – в качестве «выходного пособия» – миллион казенных рублей…

Одолевший Хвостова Распутин стал еще активнее вмешиваться в политику, слать бесконечные записки министрам, банкирам, различным влиятельным лицам, контролировать назначения, повышения, помилования, отсрочки, освобождения, субсидии.

Продолжала усиливаться хотя и не абсолютная, но все же очень сильная зависимость от него императрицы. 26 апреля 1916 года Александра Федоровна шокировала высшее общество тем, что решила причаститься вместе с Распутиным в Федоровском соборе. Как считает Морис Палеолог, именно в этот период царица окончательно уверилась в том, что «ей выпала миссия спасти Православную Русь и что ей для успеха в этом необходимы указания и покровительство Распутина… 239».

Избавившись от угрозы со стороны Хвостова, Распутин, однако, не почувствовал, да и не мог почувствовать себя в безопасности: «Я еще раз… вытолкал смерть… Но она придет снова… Как голодная девка пристает…» 240

В течение весны—лета 1916 года Григорий, как бы предчувствуя неладное, стремится покинуть столицу и несколько раз выезжает в Покровское, но каждый раз императрица вызывает его обратно.

В столице тем временем, как вспоминал позднее учитель царских детей Пьер Жильяр, все видели в Распутине «пагубного советчика при дворе, на него возлагали ответственность за все бедствия, от которых страдала страна. Его обвиняли во всех пороках и всяческих излишествах, из него делали чудовищное и отвратительное, почти сказочное существо, способное на все низости и мерзости. Для многих он был порождением дьявола, Антихристом, пришествие которого должно было положить начало самым страшным бедствиям» 241. Прощаясь 3 августа с персоналом МИД, отправленный в отставку С. Д. Сазонов желчно резюмировал: «Император царствует, но управляет императрица… Под указку Распутина» 242.