Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

Возвращение «старцем» утраченных позиций, действительно происшедшее во второй половине 1911 года, и их дальнейшее укрепление были вызваны страхом «серьезных людей» не столько перед царским любимцем как таковым, сколько перед самой идеей принципиального противоборства царским капризам, даже таким потенциально взрывоопасным, как общение царской семьи со «старцем», подозреваемым общественностью в хлыстовстве.

Пришедшие на смену П. А. Столыпину люди – новый глава правительства В. Н. Коковцов и новый руководитель МВД А. А. Макаров, в отличие от их покойного предшественника, не стремились к выработке, провозглашению и реализации собственной политической программы. Их курс, который можно было бы определить как умеренно-конформистский, заключался в том, чтобы, по возможности не нарушая законы и не дразня общественность, действовать в строгом соответствии с конкретными пожеланиями и рекомендациями императорской четы. Это касалось не только распутинской темы, но и других, не менее политически острых и чиновничьи скользких вопросов, таких как отношения с Думой, с прессой, с общественностью и т. д.

В начале ноября 1911 года Григорий, после настойчивых просьб царицы, обеспокоенной состоянием здоровья Алексея, вернулся в Петербург. Одновременно Распутин добился неслыханно дерзкой милости: назначения тобольским епископом своего приятеля, выходца из простого народа, малограмотного, имевшего среди столичной общественности репутацию «непристойного, гнусного» 106, – но одновременно находчивого и хитрого, с живой народной речью отца Варнавы (Накропина). По Петербургу циркулировал слух о том, как обер-прокурор Святейшего синода В. К. Саблер в благодарность за то, что Распутин «поставил его в оберы», поклонился «старцу» в ноги. Поговаривали также о том, что В. К. Саблер получил приказание пожаловать Распутину сан иерея.

Эти события вкупе с продолжавшими поступать многочисленными жалобами на двусмысленное поведение Распутина явились каплей, переполнившей чашу терпения его последних соратников – епископа Гермогена и иеромонаха Илиодора. Вероятно, их уже давно тяготила дружба с безграмотным выскочкой – самозваным «старцем», фактически монополизировавшим безграничный ресурс монаршей милости. Распутин открыто возвысился не только над своими прежними духовными покровителями, но и над всей Православной церковью. В ответ на это гордые духом монахи решили проучить зарвавшегося блудодея, раз и навсегда избавив царскую семью, а заодно и всю святую Русь, от его тлетворного влияния.

16 декабря 1911 года Гермоген вызвал ничего не подозревавшего Распутина к себе на Ярославское подворье в Петербурге. Здесь в присутствии Илиодора, И. А. Родионова – писателя, близкого к Союзу русского народа, «академика» (то есть выпускника Санкт-Петербургской духовной академии), кандидата богословия Стефана Твердынского, юродивого Мити Козельского, священников Ледовского и Михаила Сошественского, а также купца Чернышева разыгралась совершенно неприличная история.

Сперва косноязычный, сухорукий и хромой Митя Козельский набросился на Распутина с обвинениями и потащил его к иконе, где, ухватив за половой член, попытался, по некоторым данным, «ножницами отрезать пенис у Распутина» 107. Не преуспев, однако, в дерзком оперативном начинании, Митя стал яростно плевать Григорию в лицо.

В этот момент к действию подключились Илиодор и Гермоген, которые принялись страстно осуждать Григория за его богопротивное поведение, говоря, что он губит государя и его семью, позволяя газетам втаптывать в грязь священное имя. При этом Гермоген нанес Распутину несколько мощных ударов наперсным крестом по голове. «Диавол! – кричал он неистово. – Именем Божиим запрещаю тебе прикасаться к женскому полу. Запрещаю тебе входить в царский дом и иметь дело с царицей. Разбойник – ты! Как мать в колыбели вынашивает своего ребенка, так и Святая Церковь своими молитвами, благословениями, подвигами вынянчила великую святыню народную – самодержавие царей. А теперь ты, гад, губишь, разбиваешь наши священные сосуды – носителей самодержавной власти!» 108

В план заговорщиков входило взять с Распутина клятву о том, что он уедет навсегда к себе в Покровское, после чего запереть его в угловой комнате подворья, покуда Гермоген не возвратится от царя, предварительно убедив его в необходимости развязаться со «старцем»… Одновременно предполагалось послать «хороших людей» в Покровское, чтобы они дотла сожгли дом Распутина вместе со всеми находящимися в нем вещами, дабы стереть всякую память о том, что Григорий некогда общался с царями.