Борис Фрезинский - Писатели и советские вожди

Исторические легенды и документы на тему «Писатели и правители (монархи, диктаторы и проч.)» существуют, наверное, столь же давно, как появились на свете писатели (правители-то были всегда)… Благословенные времена, когда писатели имели возможность работать совершенно свободно и независимо от власти, в истории, скорее, редкость. Применительно к российской истории таких времен, пожалуй, не припомнить. В этом смысле тема «Писатели и правители» у нас редко утрачивала актуальность; здесь она представлена избранными документальными сюжетами из советского периода нашей истории, когда правителей именовали старославянским словом «вожди».

Отечественные вожди, принадлежа к одной и той же политической партии, заметно различались между собой — чертами характера, склонностью к диктату, уровнем образования и культуры, мерой догматичности, интересом к идеологии и литературе, представлениями о том, насколько свободна или несвободна может быть литература и каковы должны быть требования к ней власти.

Случались такие периоды (короткие), когда советским писателям казалось: литературная жизнь налаживается и впереди их ожидают счастливые времена. Тогда они особенно старались идти в ногу со своими вождями. Как ни странно, это вызывало большой энтузиазм и у их западных коллег левой ориентации. Скажем, 19 июня 1936 г., на второй день своего первого и последнего пребывания в СССР, французский писатель и будущий Нобелевский лауреат Андре Жид в речи с трибуны мавзолея Ленина (в присутствии прохаживавшегося рядом Сталина), сравнивая положение советских писателей с положением левых писателей в капиталистических странах, заявил: «Сейчас в Советском Союзе вопрос впервые стоит иначе: будучи революционером, писатель не является больше оппозиционером. Наоборот, он выражает волю масс, всего народа и, что прекраснее всего, — волю его вождей. Эта проблема как бы исчезает, и эта перестройка настолько необычна, что разум не может ее сразу осознать. Это лишь одно из многого, чем может гордиться СССР в эти замечательные дни, которые продолжают потрясать наш старый мир. Советский Союз зажег в новом небе новые звезды…» [1] Интернациональная литература. 1936. № 8. С. 149. . (Следует, правда, заметить, что, повидав СССР своими глазами, А. Жид уже четыре месяца спустя написал о советской жизни иначе: «Важно не обольщаться и признать без обиняков: это вовсе не то, чего хотели. Еще один шаг, и можно будет даже сказать: это как раз то, чего не хотели» [2] Жид А. Возвращение из СССР. Фейхтвангер Л. Москва 1937. М., 1990. С. 91. ).

Хотя индивидуальные писательские судьбы в различные десятилетия советской истории и складывались по-разному, но они неизменно оставались сложными, подчас неоднозначными и зачастую трагическими. (Заметим попутно, что с установлением диктатуры Сталина судьбы самих вождей Революции складывались одинаково трагически и завершались тоже одинаково — казнью).

В книге речь идет о многих вождях: о Троцком, Ленине, Каменеве, Зиновьеве, Бухарине, Радеке, затем о Сталине и его, как их тогда называли, соратниках — Молотове, Кагановиче, Ворошилове, Андрееве, Жданове, Маленкове, да еще о секретарях ЦК, которых, пожалуй, вождями и не считали — Щербакове и Шепилове, ну и, наконец, о Хрущеве.

Что касается писателей — персонажей этой книги, — то об одних речь заходит часто и подробно, о других — скорее эпизодически. Если называть имена, то это Горький и Зощенко, Федин и Эренбург, Пастернак и Бабель, Ходасевич и Сологуб, Ремизов и Волошин, Слонимский и Павленко, А. К. Воронский и Вс. Иванов, Сейфуллина и Пильняк, Кольцов и Безыменский, К. Чуковский и Сельвинский, Н. Тихонов и Вс. Вишневский… Есть писательские моносюжеты, есть сюжеты групповые. Один «групповой» сюжет, занимающий в книге немало места, — это история международных писательских конгрессов 1930-х гг. Именно в связи с этим сюжетом в книге представлены не только советские авторы, но и зарубежные — Ромен Роллан и Виктор Серж, Андре Жид и Анри Барбюс, Луи Арагон и Андре Мальро, Лион Фейхтвангер и Эльза Триоле — им тоже приходилось иметь дело с советскими вождями — прямо или косвенно…

Информацию о лицах, чьи имена встречаются в книге, помимо постраничных примечаний читатель найдет также в аннотированном именном указателе; в конце книги приводится и расшифровка встречающихся в тексте аббревиатур.