Борис Фрезинский: Писатели и советские вожди

Приведем еще одно свидетельство Ф. Ф. Раскольникова: «С 1918 по 1926 годы я часто бывал в уютной квартире Каменева в Московском Кремле. <���…> У него всегда можно было встретить артистов, писателей, художников, музыкантов. Это не был салон, но интеллигенция охотно посещала его гостеприимный дом. В начале 1920-х годов я познакомился там с Федором Ивановичем Шаляпиным, Всеволодовичем Эмильевичем Мейерхольдом, Ильей Григорьевичем Эренбургом, Максимилианом Александровичем Волошиным, Георгием Ивановичем Чулковым. Каждый приходил туда со своим нуждами, жалобами, просьбами, зная, что он найдет благожелательное отношение. Мейерхольд просил дотацию для своего театра и вдохновенно рассказывал о планах постановок. Приехавший из Парижа Эренбург жаловался на травлю журнала „На посту“. Георгий Чулков, ссылаясь на отъезд Бориса Зайцева, просил отпустить его за границу. Писатели и поэты просили Каменева прослушать их новые произведения, и он всегда находил время…» [11] Раскольников Ф. Кремль // Смена. Л. 1988. 4 окт.

А теперь конкретные сюжеты, сгруппированные тематически.

Алексей Максимович Горький познакомился с Каменевым лично в 1907 г., а заочно — еще в 1905-м [12] См. статью и публикацию Л. Спиридоновой «„Я Вас сердечно любил…“ (М. Горький и Л. Каменев)» // Горький М. Неизданная переписка с Богдановым, Лениным, Сталиным, Зиновьевым, Каменевым, Короленко. М., 2000. Письма Горького, кроме оговоренных случаев, цитируются по этому изданию. ; в 1917-м Каменев печатался в газете Горького «Новая жизнь». В 1920 г. на отношениях Горького с Каменевым отрицательно сказывалось, хочешь не хочешь, соперничество М. Ф. Андреевой и О. Д. Каменевой за власть в ТЕО Наркомпроса.

Письмо Горького Каменеву в защиту М. И. Будберг имело свою предысторию.

Мария Игнатьевна Будберг (урожд. Закревская) — дочь сенатского чиновника; в 1911 г. ее отправили в Англию совершенствоваться в английском (сводный брат Марии Игнатьевны служил тогда в Лондоне в российском посольстве). Два лондонских знакомства Будберг оказались весьма значимыми в ее жизни. Первое — с молодым дипломатом Брюсом Локкартом — существенно повлияло на ее российскую судьбу в годы революции и начала Гражданской войны. Второе — с русским дипломатом графом И. А. Бенкендорфом — изменило ее жизнь сразу же, поскольку в 1911 г. она вышла за него замуж. Вскоре Бенкендорф получил назначение в Берлин, и Мария Игнатьевна последовала за ним; Бенкендорф имел родовые земли в Эстонии — именно там у Марии Игнатьевны в 1913 и 1915 гг. родилось двое детей. Осенью 1917 г. она, оставив мужа и детей в поместье, вернулась в Петроград, где встретилась с Брюсом Локкартом, работавшим тоща в России. Отношения Будберг и Локкарта вскоре стали близкими, и после переезда советского правительства в Москву она отправилась с дипломатическим представителем Англии Локкартом в новую столицу. Существует обширная литература о «заговоре Локкарта», но мы этой стороны жизни М. И. Будберг касаться не будем. В ночь с 31 августа на 1 сентября 1918 г. Локкарт был арестован по обвинению в антисоветском заговоре (во время восстания эсеров в Москве). М. И. Будберг во время ареста находилась в его квартире и была задержана. В ответ на арест своего представителя англичане арестовали в Лондоне советского представителя М. М. Литвинова. В итоге все кончилось тем, что Локкарт был выслан из России, а Мария Игнатьевна вернулась в Петроград, где оказалась без средств к существованию. К. И. Чуковский устроил ее работать в горьковское издательство «Всемирная литература»; она же помогала Чуковскому в его Студии.

В 1919–1920 гг. М. И. Будберг арестовывали еще несколько раз (шлейф «знакомства» с Локкартом срабатывал при каждом ухудшении политической ситуации). Так, в августе 1919-го, когда войска Юденича наступали на Петроград, ВЧК произвела массовые аресты подозреваемых в антисоветских настроениях, и Мария Игнатьевна, естественно, оказалась в числе арестованных.

А. М. Горький — Л. Б. Каменеву.

Позвольте просить Вас о следующем: здесь арестована и отправлена в Москву Мария Игнатьевна Бенкендорф, жена графа Бенкендорфа, но порвавшая с ним еще до революции.

Ее обвиняют, кажется в сношении с иностранцами, и это в известной степени верно, но отнюдь не преступно, ибо единственный иностранец — англичанин, с которым она сносилась — это ее новый муж или жених.