Михаил Вострышев - Советские вожди шутят. От Ленина до Горбачева

Юмор занимает в жизни многих людей одно из важнейших мест. Человек, умеющий пошутить, становится душой веселой компании, его зазывают в гости, с ним стараются завязать дружбу. Ведь смех – услада жизни, он лечит лучше любого врача, создает вокруг жизнерадостную атмосферу, гасит ссоры, укрощает уныние.

Шутки, анекдоты, веселые истории могут родиться в голове и простолюдина, и короля. И по ним часто можно угадать характер человека. Представленные в книге комические или просто смешные бытовые истории, связанные с жизнью советских вождей, отображают их взгляд на мир, а также отношение народа к первым лицам Советского государства.

Ленин не обладал чувством юмора, зато был полон сарказма – язвительных насмешек, содержащих уничтожающую оценку окружающих. В его жизни если и было место шутке – только злой шутке. В отличие от Сталина, Хрущева и Брежнева, он не отставил ни одной остроумной фразы, хотя написал статей больше, чем все последующие руководители Советского государства, вместе взятые. Поэтому раздел о Владимире Ильиче посвящен лишь бытовым подробностям его жизни, и если есть здесь хоть что-то смешное, то лишь анекдоты о создателе Советского государства.

Ленин воспитывался в семье, где царствовали порядок и дисциплина. Поэтому юному Владимиру Ульянову было не до шуток – родители их не любили. Он был живой, бойкий и веселый мальчик, любил шумные игры. Правда, не столько забавлялся игрушками, сколько любил ломать их. Его сестра Анна вспоминала: «В день его рождения он, получив в подарок от няни запряженную в сани тройку лошадей из папье-маше, куда-то подозрительно скрылся с новой игрушкой. Мы стали искать его и обнаружили за одной дверью. Он стоял тихо и сосредоточенно крутил ноги лошади, пока они не отвалились одна за другой».

Володя больше всего времени проводил с сестрой Олей, всего на год младше его. Он научил ее читать, и они любили одни и те же книжки. Играли они тоже почти всегда вдвоем. Например, изображая индейцев, прячась от взрослых и шушукаясь между собой, как бы скрывая что-то важное от родителей и старших брата и сестры. Для Ольги Володя вырезал перочинным ножиком лодочки и другие игрушки. Смастерил и себе деревянные ходули и научился на них ходить. Играл с младшими сестрами и братом в лото, давал им для решения ребусы и задачи. Но часто любил дразнить младшего брата и радовался, когда доводил его до слез.

Н. Веретенников вспоминал: «В Симбирске Володя встретил меня очень радушно. Бегали мы во дворе и в саду, играли в пятнашки, горелки и черную палочку, но больше всего мне понравилась игра в солдатики. Володя сам вырезал их из бумаги и раскрашивал цветными карандашами. Было две армии: одна у Володи, другая у его младшего брата, Мити. Солдатики стояли благодаря отогнутой у ног полоске бумаги. Размер этой полоски был строго установлен – одинаковый в обеих армиях, но различный для солдат и генералов. У последних полоски были шире, и поэтому они были более устойчивы. Армии строились в боевом порядке по краям большого стола, и начинался бой. Стреляли горошинами, щелкая их пальцами. Бойцам, не падавшим от удара горошиной, выдавались ордена, разрисованные Володей. Чтобы позабавить меня и подразнить братишку, Володя незаметно для Мити острым гвоздиком прикалывал у некоторых солдатиков подставки к столу. Эти воины от ударов горошины легко сгибались, но не падали, а Митины солдаты и даже генералы валились. Это очень удивляло Митю. Он не догадывался о шутке брата и невероятно горячился, настойчиво стараясь сбить именно этих несокрушимых воинов».

Детские годы, особенно если они прошли в благополучной семье, оставляют счастливые воспоминания. Из мемуаров сестер и брата Ленина можно узнать главным образом тривиальные истины: Володя любил читать, слушать музыку, ходить купаться на речку. Судя по отсутствию какой-либо конкретики взаимоотношений детей с родителями, в доме Ульяновых царил казарменный режим. Об этом можно догадаться по упоминанию, что в саду рвать яблоки с деревьев детям строго запрещалась, если хочешь полакомиться – бери с земли падалицу.

Анна Ильинична писала: «Помню, как все мы были возмущены одной гостьей-девочкой, которая попыталась показать нам свою удаль тем, что с разбегу откусила от яблока на дереве и помчалась дальше. Нам было чуждо и непонятно такое озорство».