Борис Фрезинский - Писатели и советские вожди

А. М. Ремизов — Л. Б. Каменеву.

18 III 1922.

очень Вам благодарен — Ольга Давыдовна передала мне, что рукописи мои целы и Вы дадите их мне.

Я очень хотел бы хоть сейчас вернуться в Россию, но я не могу этого сделать по своему бессилию, но как только наберусь сил, будем просить Вас о разрешении вернуться нам домой [74] Эту мысль он многократно повторял многим людям, не только Каменеву и Луначарскому. .

Если бы я не уехал, чувствую — знаю, не поднялись бы.

Прошу Вас, пришлите рукописи сюда в Берлин.

Захару Григорьевичу Гринбергу [75] З. Г. Гринберг — историк по образованию, бывший бундовец, член РКП(б) с 1917 г., зам. наркома просвещения Союза коммун Северной области, член коллегии Наркомпроса РСФСР, зав. Организационным Центром Наркомпроса, представитель Наркомпроса и Госиздата в Берлине. для меня

Zietzenburger str. 11. Kirchst. 2 Charlottenburg-Berlin Alexei Remizow.

Кланяйтесь Михаилу Осиповичу Гершензону.

Когда выйдут мои книги пришлю Вам и ему [76] РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Ед. хр. 129. Л. 1. .

Письмо Ремизова могло быть получено Каменевым числа 20–21 марта. Вопрос о том, как именно рукописи доставили их автору, не вполне ясен. Комментатор сочинений Ремизова А. М. Грачева пишет, что после изъятия бумаг на границе «рукописи оказались у Л. Б. Каменева и при помощи А. И. Рыкова возвращены Ремизову» [77] Ремизов А. Т. 4. С. 528. , и следом приводится письмо от 27 марта 1922 г.: «Многоуважаемый Алексей Михайлович! Ко мне обратились в Берлине от Вашего имени с просьбой найти отобранные у какого-то жулика на границе РСФСР и принадлежащие Вам рукописи и литературный материал. Настоящим препровождаю их Вам и надеюсь, что при обратном возвращении в Россию Вы не будете прибегать к содействию сомнительных лиц. А. И. Рыков ». Это письмо изображает дело так, как будто бы Рыков был озадачен ремизовскими рукописями совершенно независимо от Каменева и сразу же отправил их автору. Между тем в книге Н. В. Кодрянской «Алексей Ремизов» приводятся слова героя книги: «Много было хлопот освободить — немалый срок прошел, и только в Париже 1923 г. вернулась ко мне моя „жемчужная“ рукопись» [78] Цит. по: Ремизов А. М. Избранное. Лениздат, 1991. С. 590–591. . Если это не описка, то отметим, что между мартом 1922-го и осенью 1923-го, 10 августа 1922 г., Политбюро ЦК РКП(б) утвердило списки «антисоветской интеллигенции» для высылки за границу с предварительным арестом. В Списках, в частности, значился Е. И. Замятин; в его характеристике говорилось: «Выступает в своих произведениях всецело против советской власти. Он в тесной компании с бежавшим Ремизовым. Ремизов — это определенный враг. Замятин — то же самое» [79] Литературная жизнь России 1920-х годов. С. 488. . Уже арестованного Замятина в итоге все же не выслали (Б. Пильняк и А. Воронский самочинно обратились с ходатайством о его освобождении и невысылке к Л. Б. Каменеву и получили его поддержку, но, когда, выйдя из тюрьмы, Замятин заявил, что предпочел бы уехать и за него снова стали хлопотать — в частности А. Эфрос и тот же Б. Пильняк, — выезд ему не разрешили [80] См. публикацию А. Ю. Галушкина «К истории ареста и несостоявшейся высылки Е. И. Замятина в 1922–23 гг.» / de visu. 1992. № 0. С. 17, 18. ). Возможно, в 1923 г. Ремизову и стало что-то об этом известно. Тем не менее в 1923-м он получил в Консульском отделении в Берлине разрешение на возвращение в Россию, о чем говорилось в его письме Каменеву, и действовало это разрешение с 1 октября по 2 декабря 1923 г. Однако 5 ноября 1923-го Ремизов с женой неожиданно отправились из Берлина в Париж, где и остались…

В основе этого сюжета отношения двух литераторов: критика и историка западноевропейской и русской литератур, профессора МГУ, бессменного президента Государственной академии художественных наук П. С. Когана и критика, публициста, теоретика литературы, мемуариста, создателя и редактора литературного журнала «Красная новь» А. К. Воронского. В 1921–1923 гг. П. С. Коган был активным автором «Красой нови» [81] См., например, в публикации Е. А. Динерштейна «А. К. Воронский. Из переписки с советскими писателями» // Из истории советской литературы 1920–1930-х годов. Литературное наследство. Т. 93. М., 1983. С. 549–550. . Но с конца 1923 г. его взаимоотношения с Воронским резко испортились. Английский историк советской литературы, много занимавшийся Воронским, Роберт Магуайр утверждает, что П. С. Коган — «один из самых заклятых и явных противников Воронского», относившийся тем не менее «к нему с уважением» [82] Магуайр Р. Красная новь. Советская литература в 1920-х гг. СПб., 2004. С. 32. . Отечественный биограф Воронского Е. А. Динерштейн ограничивается констатацией того, что после прихода в 1922 г. Воронского на должность директора Госиздата профессор П. С. Коган, заведовавший там отделом художественной литературы, долго на своем посту не удержался, и еще — справедливым замечанием, что Коган не пользовался в писательских кругах тем авторитетом, что успел заслужить Воронский [83] Динерштейн Е. А. А. К. Воронский: В поисках живой воды. М., 2001. С. 87, 88, 99. . Действительно, именно А. К. Воронский осуществил публикацию большинства лучших произведений русских писателей 1920-х гг.