Александр Попов - Русский Берлин

Возможно, резкая оценка связана с давней ссорой Бакунина и Каткова, которая чуть не закончилась дуэлью. Незадолго до отъезда Бакунина в Берлин Катков обвинил его в том, что он распускает слухи о его (Каткова) романе с Огаревой. Словесная перепалка перешла в потасовку. Бакунин огрел палкой Каткова, тот в ответ влепил ему пощечину, после чего Бакунин вызвал Каткова на дуэль, которая, однако, сначала была перенесена в Берлин (в России оставшийся в живых дуэлянт по закону отдавался в солдаты), а потом по прохождении времени и позабылась. В этом конфликте все общие знакомые, кроме Герцена, были на стороне Каткова. Поэтому 4 октября 1840 г. на пристань в Кронштадте провожать Бакунина в Германию приехал только Герцен.

Бакунин оставил живые описания Берлина 40-х гг. XIX в. «Город хороший, музыка отличная, жизнь деловая, театры очень порядочные, в кондитерских журналов много», — писал он одному из своих друзей. Немцев он определил как «пресмешной народ». Как же иначе, если над дверью в портняжную мастерскую прусский орел простирает крылья над человеком с утюгом, рядом с которым надпись: «Под его крыльями я могу гладить спокойно».

В Берлине Бакунин сближается с Иваном Тургеневым, который жил там с 1838 г. Позднее Тургенев с воодушевлением писал:

«Я приехал в Берлин, предался науке — и, наконец, я узнал тебя, Бакунин! Нас соединил Станкевич и смерть не разлучит. Скольким я тебе обязан, я едва ли могу сказать и не могу сказать: мои чувства ходят еще волнами и не довольно еще утихли, чтобы вылиться в слова».

Тургенев предложил Бакунину переселиться к нему на Миттелыптрассе (Mittelstrasse, 60), тот с удовольствием воспользовался приглашением. По словам современников, Бакунин относился к Тургеневу как к младшему брату (он был старше Тургенева на четыре года). Он особенно удерживал его от амурных похождений; сам он от них воздерживался и полагал, что «человек, тратящий время на такие пустяки, поступает бесчестно и ждать от него ничего нельзя».

Молодые люди часто бывали в немецком салоне Генриэтты Зольмар, который нередко посещали русские. Особым шиком считалось надеть туда жилет цветом поярче. Их общим другом стал молодой профессор Карл Вердер, дававший до этого уроки логики Станкевичу. В другие вечера они отправлялись к сестре Бакунина. У Варвары Александровны, женщины обаятельной и одаренной, тоже образовался своеобразный кружок. Здесь бывали опять же Вердер и уже известный нам Фарнгаген фон Энзе, сдружившийся с Бакуниным. Сюда приходил Н. Г. Фролов.

Время проводили весело: читали вслух, спорили. Варвара Александровна прекрасно играла на фортепиано. Особенно часто звучал Бетховен. А «после бетховенских симфоний, за чаем и копчеными языками… мы долго, долго говорили, и пели, и смеялись», — писал Бакунин своей сестре Татьяне в 1842 г., через год после возвращения Тургенева в Россию. Надо сказать, что Бакунин писал из Берлина в Россию много и очень объемно.

Впоследствии Бакунин стал в определенной степени прообразом погибшего на баррикадах Дмитрия Рудина в «Накануне», которого Тургенев наделил как портретным, так и некоторым психологическим сходством со своим берлинским знакомцем.

Во время поездки в Дрезден осенью 1841 г. Бакунин знакомится с тамошним демократом Кесслером и Арнольдом Руге, вокруг которого тоже сформировалась группа молодых литераторов, «которые, — как писал Герцен, — протестовали… против бесплодного, аристократического и бесчеловечного понимания науки… против… бегства в область абсолюта, против… бездушного воздержания, мешавшего… принимать какое-либо участие в горестях и трудах современного человечества». Немало повлияла на Бакунина встреча с Германом Мюллером-Штрюбингом, отсидевшим семь лет за попытку поднять восстание во Франкфурте. Он прекрасно разбирался в философии, время от времени печатался. Мюллер очень тепло относился к русским, приезжавшим в Берлин. Герцен называл его «Вергилием философского чистилища», который «вводил северных неофитов в берлинскую жизнь и разом открывал им двери в святилище des reinen Denkens und des deutschen Kneipens (чистого мышления и немецкой выпивки)». Как-то Мюллер, Тургенев и Бакунин отправились пожить на природе, сняв пансион возле одного из озер под Берлином. Бакунин, однако, заявил, что намерен не прерывать обучение и будет после обеда заниматься философией. Для этого он ежедневно, отобедав, отправлялся на пару часов к себе в комнату. Но когда Мюллеру понадобилось заглянуть к Бакунину, он увидел его сладко спящим.