Александр Попов - Русский Берлин

Клуб в парке Rehberge продержался девять месяцев и затем был закрыт городской комиссией по культуре и отдыху. Но всего через три недели та же инициативная группа, включая владельца закрытого кафе, отыскала опять же в Веддинге пустующий клуб на улице Панк-штрассе (Pankstrasse). Уже на первую вечеринку собралось более 300 посетителей. Закрутилась та же карусель и с тем же финалом. Через два месяца руководству клуба было предъявлено заключение строительной экспертизы о том, что в клубе не могут находиться одновременно более 30 человек по причине слабости стен и Пола. Такой вердикт был равносилен распоряжению о закрытии заведения.

Сходная биография оказалась и у нескольких других русских клубов, работавших в Веддинге в конце 1990-х гг. Дольше всех — около трех лет — продержалась дискотека на Вольташтрассе (Voltastrasse) и закрылась просто потому, что люди перестали туда ходить. Стычки между посетителями клуба здесь случались редко, но он приобрел славу непримиримого бастиона в борьбе гостей заведения с местной турецкой молодежью. (Об одном из столкновений напоминает пороховой шрам на шее у Александра, оставшийся от выстрела в упор из газового пистолета.)

Несмотря на усобицу, русских упорно тянуло к туркам. В заселенном турками Кройцберге в небольшом турецком ресторане нашла пристанище в конце 1990-х гг. дискотека «Тусовка». И здесь не обошлось без проявления молодецкой удали.

Громкую славу быстро обрела «Калинка» — невероятно популярная «экстравагантная» русская дискотека конца XX в. Находилась она в районе Марцан (Marzahn), значительную часть населения которого составляли российские немцы-переселенцы, в большинстве своем абсолютно адекватные и порядочные люди, но со своими, сложившимися на советской родине нравами.

«Одним из мифологизированных образов Марцана стал тип в спортивных штанах, кожаной куртке, с бритым затылком, бутылкой водки за пазухой и с постоянным желанием настучать кому-нибудь по «фейсу» Появилось даже выражение «марцановские» Доля правды в этом, может быть, и была, но не настолько, чтобы равнять всех переселенцев под одну гребенку. Сегодня парни в спортивных штанах — большая редкость, но выражение «марцановские» нет-нет да и проскакивает в разговорах для описания некоей специфической публики. Из «Калинки» приходили слухи, что там то кого-то подстрелили, то подрезали. Но реально побывавшие там люди нередко удивлялись и вежливой охране, и спокойной обстановке. В чем мне и самому довелось убедиться. Хотя и в «Калинке» бывало всякое».

Самым долгоиграющим проектом, открывшимся на рубеже XX–XXI вв., оказался клуб Paradise («Рай»), проработавший более пяти лет в районе Шпандау на улице Сименсдамм (Simensdamm). Он работал по пятницам, и в этот день там было не протолкнуться. Основной контингент составляли поздние переселенцы в возрасте от 17 до 23 лет. Клуб относительно успешно продержался до февраля 2006 г., когда, уже под названием «Майами Бич», официально закрылся. На последнюю вечеринку собралось более 700 человек.

Знаменательным в истории клубного движения Берлина стал проект с романтическим названием «Белые ночи Берлина» (www.weissenaechte.de). Его основали в середине 2003 г. два бывших охранника с большим опытом по обеспечению безопасности во многих известных клубах столицы. На их вечеринках был безупречный порядок. Первая «белая ночь» прошла в клубе «Médias» в очень привлекательном районе Хакешер-Маркт (Hackescher Markt). Потом прошла целая серия мероприятий в таких престижных немецких клубах, как Oxymoron, Coxorange, S-Club и Safe-T-Club, где на «белых ночах» отработали почти все русскоговорящие диджеи столицы. В начале 2005 г. «Белые ночи» превратились в «Красную жару» и окончательно закрепились в помещении S-CLUB в районе Лихтенберг на улице Зигфридштрассе (Siegfriedstrasse, 132). Но на плаву по причине непосещаемости удалось продержаться лишь около года.

Несмотря на отдельные проявления молодецкой удали, в целом в начале XXI в. формат общения на русскоязычных дискотеках и в клубах стал приобретать более цивилизованные очертания. Период адаптации к западному образу жизни молодежи, выросшей в других социальных условиях, подходил к концу. К тому времени в Берлине число выходцев из бывшего СССР приблизилось к 150 тысячам новых граждан Германии. Клубы начали постепенно разделяться и по музыкальным интересам, и по социальным признакам.

Одним из первых мест отдыха, где изначально удалось обойтись без суровой прозы выяснения отношений, стал открывшийся в середине 1999 г. первый в городе ночной русскоязычный клуб на Уландштрассе. Место для него было выбрано подальше от турецких кварталов, в самом центре Западного Берлина, рядом с элегантным бульваром Курфюрстендамм. За музыкальное сопровождение отвечала неподражаемая DJ Аленушка. Здесь был введен легкий фейс-контроль и уже попахивало гламуром. Мальчиков и девочек с элементами спортивной одежды, а также изрядно подогретых алкоголем вежливо просили оставаться на улице. В этом заведении была другая публика: благоухающая дорогим парфюмом, в одежде от Armani, Gucci, Joop и Versace… Интересам подобных господ, которых притягивал пафос вечеринок с дорогими сигарами, в окружении дамочек из модельных агентств, отвечали открывшиеся позже клубы С-4 (он же впоследствии «Кучибуквак») на Литценбургерштрассе (Lietzenburgerstrasse) все с той Аленушкой и C–Club на Бисмаркштрассе (Bismarckstrasse). Оба в престижном районе Шарлоттенбург… Эмигранты попроще ехали в более отдаленные от центра места, где и цены были пониже, и охранники не особо придирчивые к внешнему виду и состоянию, да и люди в какой-то мере хотя и с более жесткими взглядами на жизнь, но все же более открытые.