Георгий Шторм - Повести

Через лоб коня шла лысина, грива и хвост были до половины черные.

- Батюшка! - крикнул приезжий, завидев Телятевского.

Отец и сын поцеловались.

- Подобру ли, поздорову ехал? - спросил князь.

- Ничего, - молвил Петр. - Конь маленько храмлет.

- Ну, каково детей да людей моих бог хранит?

- Дён через пять пойдут за нами следом. Скарб укладают.

- А на Москве што?

- На Москве в Юрьев день смутно было. Холопы о выходе челом били вор Косолап народ мутил. Да еще на меня за девку Грустинку челобитье подано. А писал жалобу наш холоп дворовый, черниговской вотчины недоросль*; он же и про великого государя невесть што молвил. И его с тем вором Косолапом свели на съезжую, да вор Косолап и тот наш холоп, Ивашка Исаев сын Болотников, в ночи побежали неведомо куда.

_______________

* По другим сведениям, крестьяне Болотниковы происходят из тверской вотчины князей Телятевских.

2

Рыжий осенний лес принял поутру беглого холопа. Он быстро шел по берегу, обходя рыхлые клинья отмоин у речных излучин. Москва и Хлопок-Косолап остались давно позади.

В полдень рыбные ловцы, прозываемые кошельниками, накормили его рыбой. Никто не спросил, куда он держит путь.

Сновали по реке челноки. Скоро стали встречаться и струги. В них сидели беглые. "Ярыжки* в стругу, привыкай к плугу!" - дразнили их с берегов.

_______________

* Я р ы ж к и - судовые рабочие на Волге.

Под вечер третьего дня холоп услыхал песню:

Сотворил ты, боже,

Да и небо, землю.

Сотворил ты, боже,

Весновую службу.

Не давай ты, боже,

Зимовые службы,

Молодцам кручинно,

Да и сердцу надсадно.

Кинувшие "зимовую" службу стрельцы гребли посередине течения.

А берите, братцы,

Гнуты весельца!

А садимся, братцы,

В быстры стружочки!

Да и грянемте, братцы,

То ли вниз по Волге.

Сотворим себе сами

Весновую службу...

Беглые приняли холопа.

- Гость - гости, а пошел - прости, - сказали стрельцы. - Плыви с нами, места в стругу хватит.

Они посмеялись над его малым ростом и впалою грудью. Он усмехнулся и промолчал.

Дикий черный лес стоял кругом. В лесу неведомо кто жег костры. Минуя их, то нос, то корма струга становились багряными.

- Тебя как звать? - спросил холопа молодой парень с рябым плоским лицом и злыми глазами.

- Ивашкой.

- А я Илейка буду. Тоже с Москвы убёг. Жил я там у дяди своего, у Николы-на-Садах...

Они помолчали.

- На Волге-то вольно будет? - спросил Ивашка.

- Вестимо, вольно. Да я-то на Дон сойду либо к терским казакам.

- На Дону живут воры, и они государя не слушают, - сказали со смехом в темноте.

- Боярское присловье! - отозвался другой голос. - А я чаю, не на Дону только воры, ворует ныне вся государева земля.

- Да и как не воровать? Воеводы-псы переводят жалованье.

- Народу из-за них кормиться стало не в силу.

- Эх, Москва, Москва, уж вся-то она на потряс пойдет...

Ивашка с Илейкой притихли. Голоса во тьме звучали ровно и глухо:

- Слыхали мы, будто царевича Димитрия не стало и будто похоронили его в Угличе, а ныне, сказывают, объявился царевич, и скрывают его до поры в монастыре...

- А еще сказывают: у царя Федора сын был - Пётра. Подменил его нонешний государь девкой Федосьей. Девку ту вскорости бог прибрал, а Пётру сбыли неведомо куда.

Илейка широко распахнул в темноту глаза и тотчас снова закрыл их. Лицо его стало и вовсе плоским.

Редкие удары весел рвали черную воду, гасили ненадолго звезды, глушили жалобы стрельцов.

3

Под Касимовом беглые встретили персов и горских черкесов; они везли продавать ясырь - пленных.

За Нижним стоял на мели разбитый струг с московским товаром. Беглые перегрузили товар к себе.

Волга кишела кинувшим службу людом. Стрельцы и холопы плыли в стругах и челнах. Иные из них составляли ватаги - промышлять рыбною ловлею; другие шли на Оку, под Муром, собираясь "торговых перещупать", - поджидали с верховьев караван.

На Гостином острове близ Казани беглые сбыли товар. Стрельцы подивились: ни черемисов, ни ногаев не было видно.

На берегу сидел бурлак.

- Эй, ярыжной! - окликнули его стрельцы. - Пошто ныне ясашных людей* не стало?

_______________

* Я с а ш н ы е (ясачные) л ю д и - так назывались в XVII веке народы Поволжья, Урала и Сибири, обложенные податью - ясаком; подать эта чаще всего собиралась пушниной.

Бурлак обернулся. Темный рубец от лямки виднелся на его груди.

- Да всё воеводы, - сказал он. - Едучи по реке, ясашных людей пытают и грабят; рыбу и жир у них отнимают. Оттого среди ясашных людей и стала измена, и на Гостиный остров они не приходят...