Инна Соболева - Утраченный Петербург

Первого января 1837 года Толстой приехал в Петербург. Встретился с Пушкиным. Разговаривали долго — было что вспомнить. Главной темой были «Стансы» Пушкина. Он написал их в 1819 году и тем навсегда сохранил для истории имя Якова Толстого.

Разговор о «Стансах» происходил 20 января, 27-го состоялась дуэль.

Есть и еще стихотворение, обращенное к Толстому, — часть ответа на письмо, с которого я начала рассказ про Якова Николаевича.

Вот теперь проще разобраться со списком, который был частью того же письма, что и стихотворение.

Итак, вопрос первый: что Всеволожские? Пушкин имеет в виду братьев Александра и Никиту, сыновей камергера двора Всеволода Андреевича Всеволожского, одного из богатейших людей своего времени, прозванного «петербургским Крезом». Старший, Александр, — участник Отечественной войны, командовал ополчением, которое собрал, вооружил и обмундировал отец; во время зарубежных походов отличился в сражениях при Лейпциге, Данциге, Париже. Вернувшись в Петербург, бравый гвардейский офицер стал чиновником, со временем — камергером, как и отец. Член общества «Зеленая лампа». Любопытно, что свою страсть к театру Александр Всеволодович передал одному из сыновей. Иван Александрович станет директором Императорских театров, одной из самых заметных персон в деле, которое сейчас назвали бы театральным менеджментом.

Младшего из братьев, Никиту, можно назвать если не другом, то близким приятелем Пушкина. Они познакомились в Коллегии иностранных дел, куда Пушкин был направлен после окончания Лицея, а Всеволожский к тому времени успел прослужить почти два года. Он, как и старший брат, был любителем и знатоком литературы и театра. Так что интерес его к Пушкину вполне понятен. В квартире Никиты (он жил тогда в доме № 35 по Екатерингофскому проспекту, ныне проспекту Римского-Корсакова) собирались участники «Зеленой лампы». На доме установлена мемориальная доска: «В этом доме бывал в 1819–1820 гг. А. С. Пушкин на собраниях литературно-политического кружка «Зеленая лампа»». Текст правдив лишь отчасти. Дом дважды был капитально перестроен, от пушкинских времен сохранилось совсем немного. Так что «приют гостеприимный», о котором вспоминает Пушкин в послании к Толстому, тоже можно считать утратой, пусть официально и не признанной.

Н. В. Всеволожский

У Всеволожского собирались по большей части молодые гвардейские офицеры — гусары, уланы, егеря. Но были и штатские, в том числе Пушкин и Дельвиг. Читали стихи, обменивались мнениями о театральных постановках — все члены кружка были страстные театралы. Заседания обычно кончались веселыми попойками. Такими веселыми, что бурная жизнь Пушкина в кругу великосветских кутил и буянов серьезно беспокоила его друзей. Константин Николаевич Батюшков писал Александру Ивановичу Тургеневу: «Не худо бы Сверчка запереть в Геттинген и кормить года три молочным супом и логикою… Как ни велик талант Сверчка, он его промотает…». Опасения были небезосновательны: в 1820 году, перед ссылкой, Пушкин «полу-продал, полу-проиграл» Всеволожскому в карты рукопись своих приготовленных к печати стихов. Выкупить ее удалось только в 1825 году. Пушкинисты называют эту рукопись «тетрадью Всеволожского». Сейчас она хранится в Пушкинском Доме.

А вот что касается опасений Батюшкова и других старших друзей. Тревожиться им следовало бы не столько о пагубном влиянии на Пушкина кутежей и очаровательных, притом весьма легкомысленных молодых актрис, сколько о последствиях его умонастроений (не потому, что были они дурны, а потому, что могли привести — и привели в итоге — к самым печальным последствиям).