Инна Соболева - Утраченный Петербург

Зато на доме № 61 по набережной Мойки есть мемориальная доска: «На этом месте находился дом-усадьба, где жил и работал с 1757 по 1765 г. великий русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов». Тоже — только место. А мог бы быть один из самых значительных мемориальных комплексов города, да что города — страны. Почти полвека на это можно было надеяться — усадьба сохранялась в первозданном виде. Но в 1821 году правнучка Ломоносова, Екатерина Николаевна Орлова, продала усадьбу почтовому ведомству, которое, естественно, приспособило весь участок для своих нужд: что-то было снесено, что-то перестроено, осталась неразобранной только небольшая часть стен дома (их использовали при новом строительстве).

Почему Екатерина Николаевна продала усадьбу великого прадеда и тем самым обрекла ее на уничтожение? Понять это нелегко, тем более что материальных затруднений, которые могли бы объяснить эту продажу, она в то время не испытывала. Но, главное, была женщина умная, просвещенная и не понимать бесценность для России всего, связанного с Ломоносовым, просто не могла. Чтобы было понятно, что представляла собой эта женщина, расскажу о ней совсем немного.

Единственная дочь Ломоносова, дожившая до взрослых лет, — Елена Михайловна — вышла замуж за домашнего библиотекаря Екатерины II Алексея Алексеевича Константинова. У них было четверо детей. Софья Алексеевна стала женой генерала Николая Николаевича Раевского, прославленного героя Отечественной войны 1812 года. С их сыном Николаем дружил Пушкин, общеизвестна и его романтическая влюбленность в младшую дочь Раевских (будущую декабристку Марию Николаевну Волконскую). Но и к старшей, Екатерине Николаевне, он испытывал несомненный интерес.

24 сентября 1820 года Пушкин писал из Кишинева брату Льву Сергеевичу: «Мой друг, счастливейшие минуты жизни моей провел я посереди семейства почтенного Раевского. Я не видел в нем героя, славу русского войска, я в нем любил человека с ясным умом, с простой, прекрасной душою, снисходительного, попечительного друга, всегда милого, ласкового хозяина…

Княгиня Е. Н. Орлова

Все его дочери — прелесть, старшая — женщина необыкновенная». Есть все основания полагать, что за этими словами Пушкина восхищение не только красотой Екатерины Николаевны, но и ее умом и независимым нравом. Не случайно много позднее, работая в Михайловском над «Борисом Годуновым», он напишет Петру Андреевичу Вяземскому: «Сегодня кончил я 2-ю часть моей трагедии… моя Марина славная баба: настоящая Катерина Орлова! Знаешь ее? Не говори, однако ж, этого никому».

Екатерина Николаевна вышла замуж за генерала Михаила Федоровича Орлова. По большой любви. Орлов был замешан в деле декабристов, и только ореол славы героя наполеоновских войн спас его от самого сурового наказания. Николай I милостиво ограничился ссылкой в калужскую деревню. Екатерина Николаевна последовала за мужем.

Николай Николаевич Раевский, посетив Орловых в их калужском изгнании, писал сыну Николаю: «Катенька щастлива в своем семействе, муж ея человек без ценной, нам истинный родной, дети премилые, но дела его не в цветущем положении, деревня, в которой он, как заключенный, прескучная, грустная пустыня. Но они здоровы и Орлова характер в веселости не изменяется». Из письма следует, что в ссылке Орловы столкнулись с непривычными материальными затруднениями, которые могли бы заставить расстаться с усадьбой Ломоносова, но к тому времени она была уже давно продана.

Кончина мужа стала для Екатерины Николаевны страшным ударом. Она то уезжала за границу, то жила в Царском Селе, то в Петербурге, то возвращалась в Москву, нигде не находя душевного успокоения. Лишь на время отвлекали ее от тоски по мужу систематизация бумаг и описание архива великого прадеда.

М. Ф. Орлов

Не исключено, что среди этих бумаг были (но затерялись) и документы о строительстве дома Ломоносова на Мойке. Судя по рисунку Махаева, которому мы в основном и обязаны всеми знаниями об утраченных архитектурных шедеврах середины XVIII века, дом Ломоносовастроил настоящий мастер: строгость и простота фасадов (при почти полном отсутствии украшений) создает ощущение величия благодаря выверенной гармонии пропорций. А это доступно только большому таланту. Композиция усадьбы, свободное владение пространством тоже свидетельствует о незаурядном таланте зодчего. Анализируя особенности творческой манеры архитектора, исследователи пришли к выводу, что, скорее всего, строить свое первое, такое долгожданное жилище Михаил Васильевич доверил Савве Ивановичу Чевакинскому. В пользу этой догадки свидетельствует и тот факт, что они наверняка были близко знакомы. Ломоносов просто не мог не обсуждать с Чевакинским устройство академической обсерватории в башне Кунсткамеры, не мог не отметить вкус и мастерство архитектора, постоянно бывая во дворце Ивана Ивановича Шувалова, который построил Чевакинский. Да и не встречаться в гостях у своего общего покровителя они просто не могли. Так что авторство Чевакинского представляется не только возможным, но и вероятным. Строили усадьбу быстро. Достоверно известно, что в 1757 году семья Ломоносова уже обосновалась в новом доме, а «данная» на владение участком была получена 15 июня 1756 года. Получить место для строительства в таком прекрасном районе было редкой удачей. Но выпала эта удача из-за большой беды: в 1736 и 1737 годах все дома на огромном пространстве между Крюковым каналом и нынешней Исаакиевской площадью уничтожил пожар.