Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

В зале висели лозунги: «Здесь судят тех, кто по горам трупов, через реки крови, пролагал дорогу власти капитала, кто душил голодом десятки миллионов рабочих и крестьян советской России, кто взрывал мосты, дороги, кто разрушал фабрики и заводы. Война этой власти!», «Выборность судей из трудящихся и только трудящихся РСФСР. Революционный трибунал это совесть и разум восставшего трудового люда против капитала», «Нет меры бесчинствам колчаковского правительства, нет казни, могущей воздать за кровь и муки растерзанных им Сибири, Урала и Поволжья. Но пролетариат имеет полномочия суда над этим правительством». Под лозунгами висели портреты В.И. Ленина, К. Маркса и Л.Д. Троцкого.

На центральной трибуне – стол, вдоль которого размещались пять членов трибунала; в торце стола – обвинитель, справа от трибунала – представители защиты, слева – местная пресса, на заднем плане – свидетели по процессу. Обвиняемые (многие в зимней одежде) находились на трибуне, огороженной высоким барьером и примыкавшей к центру. Очевидно, для того, чтобы создать впечатление об опасности, которую они представляли, по всему периметру их охраняли вооруженные винтовками красноармейцы.

Обстановка в зале была довольно неофициальная: зрители беспрепятственно подходят к подсудимым, из зала доносятся свист, шушуканье, выкрики; вход был свободный. В первый день суда собралось свыше 8 тысяч зрителей, в последующие – немного меньше. Из-за плохой слышимости на задних рядах публика старалась подойти ближе. Постепенно вокруг трибун образовался огромный людской круг. Зрители, представители «трудовых классов», с напряженным вниманием слушали дело, иногда аплодисментами демонстрируя приверженность советской власти. Поддерживались тишина и порядок.

Чрезвычайный революционный трибунал возглавил Иван Петрович Павлуновский – видный чекист, бывший в 1919 г. первым заместителем начальника Особого отдела ВЧК, а с января 1920 г. – полномочным представителем ВЧК в Сибири, членом Сиббюро РКП(б). В состав трибунала также входили: В.М. Косарев, председатель Сибревкома и член Сиббюро ЦК РКП(б), Е.М. Мамонтов и П.Е. Щетинкин – бывшие руководители партизанского движения в Сибири, а на момент суда высокопоставленные партийно-военные руководители, а также Н.И. Байков. Никто из членов Чрезвычайного революционного трибунала юридического образования не имел, кроме государственного обвинителя Александра Григорьевича Гойхбарга, председателя Малого Совнаркома РСФСР, профессора.

Защиту представляли: Аронов (его подзащитными были Шумиловский, Преображенский, Ларионов, Грацианов, Введенский, Василевский, Червен-Водали, Клафтон), Айзин (подзащитные – Морозов, Молодых, Степаненко, Цеслинский, Дмитриев, Жуковский, Писарев, Хроновский, Новомбергский), Бородулин (подзащитные – Карликов, Палечек, Ячевский, Малиновский, Краснов). Подсудимый Третьяк от защитника отказался.

Стенограмму процесса вели попеременно две стенографистки, менявшиеся каждый час, одна из них, С. Каминская, принимала участие в допросах адмирала Колчака в январе – феврале 1920 г. в Иркутске.

Всего по делу проходило 25 обвиняемых. Один из них, Болдырев, скончался до начала процесса, виновными были признаны 23 человека, а «индустриально-позитивного коммуниста» Писарева отправили на освидетельствование в психиатрическую лечебницу. Врачи-психиатры нашли у него душевное расстройство, определяемое бредом преследования и галлюцинациями, которым он страдал еще в Иркутской тюрьме.

Интересно проследить, что за люди попали на скамью подсудимых: и. о. заместителя председателя Совета министров, три министра – просвещения, труда и юстиции, шестнадцать товарищей министров различных ведомств и министерств, три чиновника высокого ранга и два человека, не занимавшие никаких постов (оба по разным причинам от уголовной ответственности были отстранены).

При опросе о признании своей виновности все подсудимые, за исключением С.М. Третьяка, таковую в последствиях деятельности колчаковского правительства отвергли. Как видно из перечисления должностей, обвиняемых трудно назвать первыми лицами правительства (за исключением четырех). На процессе неоднократно звучали слова, что главных представителей колчаковского правительства среди подсудимых нет. Так, свидетель Григорий Борисович Патушинский утверждал – первыми персонажами правительства являлись И.А. Михайлов, Г.К. Гинс, Г.Г. Тельберг, Л.В. фон Гойер, Н.С. Зефиров. По просьбе защиты свидетель поделился личными впечатлениями о подсудимом А.П. Морозове, говоря, что тот был «технической силой, исполнителем канцелярской работы, хорошим работником, с которым нам пришлось работать, совершенно чуждый нашей идеологии, смотревший на нас несколько недружелюбно». Даже «агрессивный» в своих высказываниях Третьяк вынужденно признавал – «наиболее крупные фигуры Совета министров […] далеко, их здесь нет» [471]. Несомненно, подобное можно сказать о подавляющем большинстве подсудимых.