Олег Помозов - День освобождения Сибири

Согласовать данный вопрос с Лондоном и Парижем из Челябинска не составило большого труда, так как консульские структуры бывших российских союзников по Антанте имели в своём распоряжении, в том числе и на территории Сибири, собственное телеграфное сообщение, причём, — в отличие от российского, — даже беспроводное, радиоволновое.

А Троцкий узнал об этом достаточно быстро, поскольку имел на челябинской конференции не только тайных соглядатаев, но даже вроде бы как и своего официального представителя — некоего Садлутского, еврея-эмигранта, в числе многих других таких же, как он, отчаянных парней привезённого Троцким из США в начале 1917 года (http://zarubezhom.com/antigulag.htm.).

И даже здесь нет единства у исследователей (всё тот же опять «глухой телефон»), в одних источниках этот приказ значится под № 358, а в других — под № 377.

«Наздар» по-чешски — привет.

Генерал-майор М.К. Дитерихс во главе передовых частей второй дивизии находился в это время уже во Владивостоке. Штабной вагон генерала, по свидетельству очевидцев, внутри был увешен иконами и другой религиозной атрибутикой; позже, уже после победы антибольшевистского восстания, к ним добавятся ещё и многочисленные монархические символы императорской России.

Томск, кстати сказать, оказался единственным крупным городским центром Сибири, в котором бои с советской властью велись исключительно силами местных подпольщиков, без помощи чехословаков.

Находился в районе современной улицы Вершинина (бывшей Торговой) на территории нынешнего студенческого городка политехнического университета.

Больше всех преуспел в этом плане известный кемеровский историк В.А. Кадейкин, утверждавший в своей работе «Рабочие Сибири в борьбе за власть Советов…» (1966 г.), что 24 мая в Томске начались ни много ни мало, а уже самые настоящие «уличные бои с вышедшими из подполья контрреволюционными бандами».

Вполне могло быть, что подлежавшее изъятию продовольствие вовсе и не являлось излишками, поскольку в монастырях, кроме многочисленной братии, самих монахов и монахинь, имелись ещё и послушники с послушницами, а также приютившиеся странники и нищие, а в женском монастыре — так ещё и целый общежитский дом (дом трудолюбия) для девочек-сирот. Однако такова уж была на тот момент политика советской власти. В результате необдуманных действий по национализации и раскапитализации бизнеса, в том числе и торгового, уже через несколько месяцев после прихода к власти большевики ввергли страну в тяжелый продовольственный кризис, во избежание катастрофических последствий которого им и приходилось прибегать к политике постоянных реквизиций. Вспоминаются в связи с этим слова известного русского философа Владимира Соловьёва, который в отличие от некоторых других собратьев по цеху никак не хотел признавать марксизм новой религией, поскольку находил между идеалами, допустим, христиан и идеями радикальных левых некую «маленькую» разницу: «первые говорят — отдай своё, — писал он, — а вторые — возьми чужое».

Всего в Томске на тот период имелось девять Домов-приютов, среди них пять детских: три приюта (видимо, муниципальных) для солдатских детей (на ул. Белой, дом № 1; на Соляной площади — № 7 и на Большой Подгорной — № 10), а также два частных приюта для детей-сирот: Королёвский и Пушниковский (названные так в честь купцов-меценатов, профинансировавших их организацию).

О смерти главного чекиста города сообщили телеграммой его матери в Читу. Она попросила отправить тело сына на родину в Забайкалье. Пока решался этот вопрос, прошло несколько дней, по истечении которых власть большевиков в Томске была свергнута, и про труп Кривоносенко окончательно забыли, поэтому он так и остался лежать в мертвецкой, пока, наконец, не отыскалась какая-то дальняя родственница и не похоронила его на одном из томских кладбищ. Виктор Нанява, по некоторым сведениям, также не смог в конечном итоге оправиться от полученных ран и через некоторое время умер в больнице.

Все трое несколько дней спустя примут участие уже в уличных боях с красными, потом будут сражаться с большевиками в рядах Сибирской армии (Н.Ю. Шефферлинг возьмёт под команду личную охрану (конвой) А.Н. Пепеляева), а после окончания Гражданской войны они останутся в Томске для организации подполья в городе, однако сразу же будут разоблачены чекистами и в 1920 г. расстреляны.