Олег Дивов - День фантаста

Олег Дивов

День фантаста

Солнечным июньским утром я покидаю свою башню из слоновой кости и выхожу на улицу.

Воодушевленный народ улыбается мне. Еще бы - я прекрасно выгляжу. О, этот гидравлический домкрат в моей крепкой волосатой руке, пассатижи в заднем кармане и вызолоченный хоккейный шлем на голове - все то, без чего мужик не мужик!

Высоко в безоблачном небе, противно крякая, летит зеленый пупырчатый огурец с радужными крылышками. "Третьяковку жечь полетел, грязный наемник, догадываюсь я. - Там же "Черный квадрат" выставлен!".

Мимо, сгибаясь под тяжестью горнолыжного снаряжения, пробегает щупленький белобрысый полуэльф.

- Вовочка, одолжите ботинок на минуточку.

- Да-да, конечно! - радостно пищит кроха и протягивает мне красный "Динафит". - А можно я пока с вашим домкратом поиграю? Родину подопру слегка.

- Только не отдави себе чего ненароком, он тяжелый.

Я прицеливаюсь и швыряю ботинком в дракона. Бац! Рептилия пускает изо всех дырок клубы дыма и срывается в штопор. Из когтистой лапы выпадает мешок с гонораром в 2500 золотых. Я легко подхватываю свое импровизированное оружие и трофей.

- Узнайте, кто проплатил диверсию против национальной культуры, говорю полуэльфу строго, протягивая ему ботинок и мешок. - А деньги отдайте в фонд строительства Мавзолея Семецкого.

- Не извольте сомневаться, ваше превосходительство! Разрешите бегом?

- И заготовьте проект указа "О приравнивании нелюбви С.Лукьяненко к подрыву экономики"! - кричу полуэльфу вслед. - Отправьте дяде Эдику Г., он проверит грамматические ошибки и подпишет.

О, как радостно на душе! Я крут и всенародно обожаем. А видели бы вы мои balls!

Американцы меня просто боятся публиковать.

Из придорожной корчмы со странной вывеской "КЛ им.Ю.Н." выходит, слегка пошатываясь, усатенький пухленький инфантильный подросток.

- Ну как, Серёжа, не очень тебя полюбили? - спрашиваю. - Ты только скажи, я дяде Юре свистну, он их мигом застроит.

- Поюбили... - вздыхает Сережа. - Если бы! Меня никто не любит. Даже в этом ... Клубе любителей.

- Будут любить! С завтрашнего дня. Обещаю.

- Ой, правда?! - радуется подросток. - Здорово. Ты просто не представляешь, как это тяжело - быть таким никем не любимым.

- Не представляю, - честно соглашаюсь я. - Ладно, мальчуган, иди, готовься к читательской любви. Вазелину там прикупи, бинтов, гипса побольше, костылей штуки четыре... И заранее к психотерапевту запишись. Сеансов эдак на сто.

Опытный я. Бывалый. Тоже ведь когда-то бегал маленький, с позорными стартовыми тиражами в полста тыщ. Терпел, скрипя зубами, сначала любовь читателей, потом нелюбовь, а затем нечаянно грянувшую любовь большую.

Говорил уже - американцы меня боятся публиковать? То-то. Знай наших.

У почти достроенного Памятника Мне суетится Воха-электрик, настраивает дистанционно серда, моторы, тормоза и желудки. Когда все это заработает, Памятник оживет. По утрам он будет демонстрировать завидную творческую потенцию, а по вечерам недюжинный литературный потенциал. Чтоб все знали, как это должно происходить на самом деле. Дабы никто не запутался, на постаменте выбито эпохальное изречение: "Я ХОЧУ ПОКАЗАТЬ ВАМ, КАК НАДО! Г.Хардлок".

- Держи, - отдаю Вохе пассатижи. Тот расплывается в довольной улыбке и

тут же запускает инструмент в недра черного ноутбука за $888. Ноутбук сильно глючит после того, как я на нем написал "Ночной Дозор". Испугался он, что ли... Подумал я и отдал игрушку Вохе, ему и такая в радость.

- А где же твой домкрат? - интересуется Воха.

И действительно, нет домкрата. Как же это я... Ладно, спасибо, Золотой Шлем не стырили. Хоть что-то во мне осталось, по чему мужика издали видать.

- Тезка твой поиграться одолжил, - вспоминаю я насчет домкрата. - Типа Родину подпереть. Только сомневаюсь я, что он умеет такими вещами пользоваться... Интеллигент все-таки. Из целого Санкт, понимаешь ли, Петербурга.

- Наверное, отдаст его "Идущим вместе", - предполагает Воха. - И очень хорошо. Они говорят, у них два врага - Пелевин и Децл. На Децла мне, положим, начихать, а вот Пелевин - не фантаст! Пускай они ему этим домкратом...

Глаза Вохи сладострастно затуманиваются. Он воображает, что именно можно сделать с Пелевиным посредством большого гидравлического домкрата.

- Э-э! Полегче! - советую я. - Ты что, забыл, как Пелевина зовут? Виктор Олегович. Сынок он... Мне.

Воха разжмуривается, внимательно меня с ног до головы оглядывает, и неожиданно цедит сквозь зубы: