Игорь Князький - Тиберий - третий Цезарь, второй Август…

Правда, верный боевой соратник Тиберия и восторженный его поклонник Веллей Патеркул дал происшедшему крайне выгодную для нового принцепса трактовку. Вот как в его изложении выглядели события в Риме после смерти Августа и при принятии власти Тиберием:

«Не только мне, столь спешащему, но и тому, кто располагает временем, невозможно выразить, каким был тогда ужас у людей, каким — волнение сената, каким — замешательство народа, каким страхом был охвачен Рим, на каком узком рубеже между спасением и гибелью мы тогда находились! Достаточно того, что я передам общее мнение: мы боялись крушения мира, но даже не почувствовали, что он колеблется. Столь скромным было величие одного человека, что ни честным людям… ни против злодеев не понадобилось употреблять оружие. Все государство превратилось в театральную сцену, на которой сенат и римский народ сражались с Цезарем, добиваясь, чтобы он наследовал отцовское место, а тот — чтобы ему было дозволено быть гражданином, равным другим, а не принцепсом, возвышающимся над всеми. Наконец, он был побежден скорее доводами разума, чем влечением к должности, поскольку мог видеть, что не взятое им под защиту погибло. И он -единственный, кто отказывался от принцепата едва ли не дольше, чем другие бились с оружием, чтобы его захватить». {214} 214 Веллей Патеркул. Римская история. II, CXXIV, 1-2.

Вот такого вот рода строки и позволили историкам, исследователям эпохи ранней Римской империи, давать весьма нелестные характеристики всему труду Веллея Патеркула. {215} 215 Немировский А. М. Веллей Патеркул и его время. — А. И. Немировский, М. Ф. Дашкова. «Римская история» Веллея Патеркула. Воронеж, 1985, с. 39. В целом это несправедливо, но столь умильное с претензией на величественность описание бушевавших в Риме страстей в связи со смертью Августа и проблемой принятия власти Тиберием провоцирует оценку Патеркула как лживого, вводящего в заблуждение, болтливого и раболепного историка. {216} 216 Syme R. The Roman Revolution. Oxtord, 1939, p. 393.

Светоний и Тацит в своем описании прихода Тиберия к власти и трактовки его поведения в эти дни явно намного ближе к истине.

Неуверенность Тиберия в себе, непродуманность иных его заявлений замечательно проявилась в острых его диалогах с сенаторами. Так Тиберий неосторожно заявил, «что, считая себя непригодным к единодержавию, он, тем не менее, не откажется от руководства любой частью государственных дел, какую бы ему не поручили. Тогда к Тиберию обратился Азиний Галл: «Прошу тебя, Цезарь, указать, какую именно часть государственных дел ты предпочел бы получить в свое ведение?» Растерявшись от неожиданного вопроса, Тиберий не сразу нашелся; немного спустя, собравшись с мыслями, он сказал, что его скромности не пристало выбирать или отклонять что-либо из того, отчего в целом ему было бы предпочтительнее всего отказаться. Тут Галл (по лицу Тиберия он увидел, что тот разочарован) разъяснил, что со своим вопросом он выступил не с тем, чтобы Тиберий выделил себе долю того, что вообще неделимо, но чтобы своим признанием подтвердил, что тело государства едино и должно управляться волею одного. Он присовокупил к этому восхваление Августу, а Тиберию напомнил его победы и всё выдающееся, в течение стольких лет совершенное им на гражданском поприще». {217} 217 Тацит. Анналы. I, 12.

Так Тиберий получил второй урок власти. Если Саллюстий Крисп пояснил, как должно действовать правителю государства в делах тайных, то Гай Азиний Галл прочел ему небольшую, но замечательно точную лекцию о смысле власти принцепса вообще и о том, чего принцепс никогда не должен говорить публично. Подчеркивая свою скромность, Тиберий не возвеличивал себя в глазах римлян, но представал человеком, не способным даже толком оценить собственные заслуги и достижения. Надо помнить, что скромность не входила в число римских добродетелей и, упирая на это сомнительное с римской точки зрения качество, Тиберий только проигрывал. Что для человека, уже стоящего во главе государства, просто недопустимо. На это Азиний Галл прямо Тиберию и указал, не преминув напомнить об устоявшемся в государстве единовластии, каковое нельзя дробить, дабы не подвергнуть угрозе утраты единства саму державу.

Тиберий был крепко раздосадован и неудачей собственного выступления, и не лишенным ядовитости и, главное, совершенно справедливым поучениям сенатора. Азиний Галл, сын знаменитого оратора, политика и выдающегося историка Гая Азиния Поллиона, был еще и лично неприятен ему. Галл женился на Випсании, оставленной Тиберием по приказу Августа. Мы помним горячую любовь Тиберия к жене, крайне неприятные последствия этого вынужденного разрыва, едва роковым образом на судьбу Тиберия не повлиявшие. Потому замужество Випсании не могло не угнетать его, а счастливый новый муж ее никак не мог вызвать добрых чувств.