Михаил Гефтер - Третьего тысячелетия не будет. Русская история игры с человечеством

Так и в сталинском СССР. Со всех сторон неслось: окончательное решение товарища Сталина, окончательное решение генерала Жукова. Тем, кто домогался «окончательного решения», такие люди, как Бухарин, мешали. В перспективе, при смене обстоятельств совпав с переменой в людях, они могли помешать политике окончательных решений.

Вот и теперь — окончательное решение Ельцина 4 октября 1993-го. В дни октябрьских событий 1993 года все стороны говорили на одном убогом диалекте. Это был язык Endlösung, которым всякое человеческое действие можно подверстать в заговор — на языке окончательного решения вопроса. И выдумки о «коммуно-коричневом заговоре» — просто цитата из стенограмм пленума ЦК ВКП(б) 1937 года. Казалось бы, теперь этот номер не пройдет, но ведь нам это еще неизвестно.

— Выпавший из ниши человек превратился в того, кто обладает властью растоптать другого человека. Этим он скомпенсирован за утрату себя прежнего. В нем пробудились чувства, какие бывают в каждом, но сглаженно. В них могучая сила, и она всех опережает. С этой точки зрения где тут «веймарское состояние»? Наше хуже веймарского, и спасает нас только то, что мы опасные обладатели ядерного оружия. В силу этого Запад вынужден приходить нам на помощь.

— Да. Но в какой-то момент на Западе наступит оценка нашей ситуации как неуправляемой. Впрочем, Москве она даже выгодна.

— Да, именно как ты сказал. Здесь научатся управлять своей неуправляемостью, а Запад опять станет нас сдерживать.

— И найдет, как нейтрализовать Россию в этой области. Теперь спроецируй-ка все это в контекст преобразующегося Мира.

— Мира, у которого нет явных ресурсов для одоления его главных недугов. Надеялись на капитализм? Послушайте, этот ваш капитализм ничего глобального решать не умел и не смог бы. Сперва он вынужден был провести людей через беды — через Великую войну и Великий Кризис, через фашизм. Пережить Сопротивление, Победу 1945 года, деколонизацию — и прийти к нынешнему социальному капитализму, который слегка образумился и с потрясениями научился справляться. Но неизвестно еще, справится ли с будущими встрясками.

— В предальтернативных ситуациях чья-то гибель таится в приходе новых людей как ограничивающем моменте. Здесь одна из ключевых тайн. Нашей искомой опасности Ельцин показанней Горбачева и Явлинского, вот в чем дело. Ельцин внутренне отвечает ситуации, где неизвестно, с чего начать, поскольку не решили, чем кончить. Что вы намерены делать дальше с беловежским стартом? Гайдар, например, чего хочет — упорядочить рубль или не выдать старухам в Приморье пенсию за февраль месяц? А безопасности, предмета которой мы не опознали, возможно, показанней был бы кто-то другой. Но на место «безальтернативного Ельцина» социум власти ищет такие же безальтернативные вакансии.

Не знаете, что делать? Тогда вам нужен Ельцин! Своим ростом, голосом и манерой вести дела он подойдет больше всех. Ельцин сродни опасностям. Ну а чтобы искать лидера, показанного безопасности, предстоит пуститься в сложный путь анализа ее предмета.

Пока у вас нет знания о сложных угрозах, не будет и альтернатив; тут и сценарные варианты едва проступают. Отсюда персонаж Борис Николаевич Ельцин, который всегда, по точному определению Явлинского, излагает то, что ему сказал некто, забежавший в кабинет первым. Он безальтернативен, пока не мыслят, что именно хотят менять как целое.

— Отсчетная точка — август 1991-го. В политическом плане Август расчистил почву для перетасовки в верхнем эшелоне власти со сменой лиц. А та повлекла перемены далеко идущего свойства, начальной точкой которых стало упразднение КПСС. Но как? Захватом недвижимости — комплекса зданий на Старой площади!

Политический аспект — психологическая иллюзия демократов, что им теперь все доступно. Здесь совпадение ситуации с характером Ельцина роковым образом повлияло на весь остальной ход. Вседоступность означала политическую катастрофу демократии на первом же шаге.

Типологически близкие хрущевская оттепель и горбачевская перестройка споткнулись на проклятии второго шага . Горбачев ведь тоже жертва второго шага. В борьбе наверху он опирался на демократов и интеллигенцию, и тут же воздвиг плотину против демократии — с 1989-го еще, с I съезда народных депутатов.