Владимир Наджафов - Пакт, изменивший ход истории

Все это, конечно, крайне существенно, но для уяснения вопроса о предвоенном международном курсе сталинского руководства одной формулы, увязывающей воедино Мюнхен и пакт, явно недостаточно. Считать советско-германский пакт только ответом на Мюнхенское соглашение, отдавшее Гитлеру чешские Судеты, — значит совершенно не учитывать советскую внешнеполитическую стратегию с ее классово-имперскими критериями и целями. У Сталина были собственные амбиции во Второй мировой войне, заключавшиеся в том, чтобы максимально усиливать позиции социализма и СССР за счет и против капитализма {31} 31 См. Наджафов Д.Г. Советский глобализм: теория и практика // Советская внешняя политика в ретроспективе. 1917–1991. М., 1993. С. 160–170; Белоусова З.С., Наджафов Д. Г. Вызов капитализму: советский фактор в мировой политике // XX век: многообразие, противоречивость, целостность. М., 1996. С. 54–107. .

Так что в наших отечественных архивах есть что скрывать, если отталкиваться от таких определений, как признание распада Советской империи «крупнейшей геополитической катастрофой двадцатого века» (В.В. Путин). Публичные высказывания подобного рода питают ностальгию значительной части моих сограждан по советскому тоталитарному прошлому со всеми его ужасами и бедствиями. Хотя, казалось бы, долг людей из властвующей элиты и самим осознать, и, следовательно, неустанно пропагандировать идею закономерности распада империй прошлого как объективного проявления очередного, следующего этапа процесса эволюции человечества.

Беседы с работниками отечественных архивов убеждают: свою чиновничью задачу они видят в том, чтобы хранить, в их понимании, «государственные тайны». Парадокс в том, что они стоят на охране тайн советского тоталитарного режима. Правда, опасения просоветски мыслящих чиновников можно понять. Ведь новые архивные документы раскрыли глаза многим, особенно зарубежной общественности, для которой сила советского строя, по наблюдению эмигрировавшего в США поэта Н.М. Коржавина, состояла «в его неправдоподобии — никто не мог поверить, что это на самом деле так» {32} 32 Известия. 1992.15 февраля. . Но и без новых архивных документов, сделавших иные тайны явными, можно и должно добиваться объективного, непредвзятого анализа предвоенной сталинской внешней политики. По результатам многолетних поисков смею утверждать, что и доступных сейчас материалов для этого хватает.

Описанные выше усилия по охране секретов сталинского режима дополняет живучая советская практика дозированных, усеченных тематически публикаций дипломатических документов. Историко-документальный департамент МИД России никак не желает пересмотреть однажды провозглашенный принцип: «огромные размеры дипломатической переписки делают невозможным опубликование всех (!?) документов, хранящихся в архивах СССР» {33} 33 От Комиссии по изданию дипломатических документов при Министерстве иностранных дел СССР // ДВП СССР. Т. 1. С. 5 и Т. 22. Кн. 1. С. 5. . «Выход» нашли такой: выпускать по одному тому за каждый календарный год. А чем можно объяснить тот вопиющий факт, что в двух книгах тома «Документов внешней политики [СССР]» за 1939 год, изданного уже в постсоветской России, не нашлось места для публикации выступления В.М. Молотова 31 августа 1939 г. на сессии Верховного Совета СССР при ратификации советско-германского пакта? Сильно подозреваю: по той причине, что в выступлении содержалась оправдавшая себя оценка пакта как «поворотного пункта в истории Европы, да и не только Европы». Про какой еще двусторонний межгосударственный договор того времени можно сказать, что он, подобно советско-германскому пакту, изменил ход европейской и мировой истории?! Вот, оказывается, с какой глобальной геополитической целью Сталин пошел на пакт с Гитлером!

Продолжающаяся во многих случаях секретность льет воду на мельницу тех наших историков, которые, вопреки логике причинно-следственной связи между внутренней и внешней политикой, продолжают утверждать, будто предвоенная сталинская внешняя политика (в кричащем отличии от внутренней) была реалистичной, рациональной, даже единственно возможной. Но дело в том, что если от критики сталинизма отсекается его внешняя политика, то многое в советском прошлом так или иначе оправдывается. Отсюда продолжающиеся усилия скрыть роль сталинского Советского Союза в возникновении Второй мировой войны, что сделало этот вопрос одним из строго охраняемых секретов сталинизма. Область внешней политики все еще остается его прибежищем. В интересах объективного анализа происхождения Второй мировой войны сталинская внешняя политика заслуживает самого пристального внимания. А именно — ее экспансионистская направленность, классово-имперские цели. Не это ли и пытаются скрыть приверженцы советских порядков, по-прежнему задающие тон в деле доступа к архивам советского времени?