Лира Муховицкая - Морозовы. Династия меценатов

А начал семейное дело дед и тезка Саввы, крепостной крестьянин Савва Васильевич Морозов, который, дожив до глубокой старости, так и не одолел грамоты, однако это не мешало ему отлично вести дела. Он завещал своим сыновьям четыре крупные фабрики, объединенные названием «Никольская мануфактура». Старик позаботился устроить потомков даже на том свете: у его могилы на Рогожском кладбище стоит белокаменный старообрядческий крест с надписью: «При сем кресте полагается род купца первой гильдии Саввы Васильевича Морозова». Сегодня там лежит четыре поколения Морозовых…

Будущий капиталист и вольнодумец Савва Тимофеевич воспитывался в очень богатой семье старообрядцев в духе религиозного аскетизма и в исключительной строгости. Каждый день в семейной молельне служили священники из Рогожской старообрядческой общины. Набожная хозяйка дома, Мария Федоровна, постоянно была окружена приживалками, и любой ее каприз был законом для домочадцев.

По субботам в доме было принято менять нательное белье. Братьям, старшему Савве и младшему Сергею, выдавалась только одна чистая рубаха на двоих, которая обычно доставалась маминому любимчику Сереже. Савве же приходилось донашивать ту, что снимал с себя брат. Не правда ли, странно для богатейшей купеческой семьи? Однако это было не единственное чудачество хозяйки дома. Занимая двухэтажный особняк в 20 комнат, Мария Федоровна не пользовалась электрическим освещением, считая его бесовской придумкой. По той же причине не читала ни газет, ни журналов и всячески чуралась литературы, театра, музыки. Опасаясь простудиться, не мылась в ванне, предпочитая пользоваться одеколонами. И при этом держала домашних в такой строгости, что никто и пикнуть не смел без ее дозволения.

Но, несмотря ни на что, перемены неумолимо вторгались и в эту прочно устоявшуюся старообрядческую семью. У Морозовых уже появились гувернантки и гувернеры, детей – четырех сыновей и четырех дочерей – обучали музыке, иностранным языкам и светским манерам. При этом применялись веками испытанные формы воспитания – за ненадлежащее рвение в учебе юных наследников миллионов нещадно драли.

Савва, увы, не отличался примерным послушанием. По его собственному признанию, еще в гимназии он научился курить и не верить в Бога. Характером молодой человек пошел в отца: решения принимал быстро и навсегда.

Поступив на физико-математический факультет Московского университета, Савва серьезно изучал философию, посещал лекции по истории В. О. Ключевского. По окончании университета продолжил образование в Англии. В Кембридже он изучал химию, писал диссертацию и одновременно знакомился с текстильным делом. В 1887 году, после Морозовской стачки и болезни отца, вынужден был вернуться на Родину и принять управление семейным предприятием. Было тогда Савве двадцать пять лет.

Вплоть до начала 1918 года Никольская мануфактура была паевым предприятием, главным и основным пайщиком которого была мать Саввы Мария Федоровна: ей принадлежало 90 процентов паев.

Разумеется, в делах, связанных с производством, Савва Морозов полностью зависел от матери. По сути, он был не полноправным хозяином, а совладельцем-управляющим. Но Савва Тимофеевич не был бы сыном своих родителей, не унаследуй он от них неуемную энергию и несгибаемую волю. Сам о себе он говорил: «Если кто станет на моей дороге, перейду и не сморгну».

«Пришлось мне попотеть, – вспоминал впоследствии Савва Тимофеевич. – Оборудование на фабрике допотопное, топлива нет, а тут конкуренция, кризис. Надо было все дело на ходу перестраивать».

Для модернизации фабрики он выписал из Англии новейшее оборудование. Отец был категорически против – дорого, но Савва сумел переубедить отставшего от жизни папеньку. Старику не нравились нововведения сына, однако в конце концов он сдался: на мануфактуре были отменены штрафы, изменены расценки, построены новые бараки. Тимофею Саввичу оставалось только топать на сына ногами и обзывать его социалистом.

«А в добрые минуты – совсем уж старенький – гладит меня, бывало, по голове и приговаривает: „Эх, Саввушка, сломаешь ты себе шею“», – вспоминал Савва Тимофеевич.

Но до осуществления тревожного пророчества отца было еще далеко.

Дела в товариществе шли превосходно. По рентабельности Никольская мануфактура занимала третье место в России. Морозовская продукция вытесняла английские ткани даже в Персии и Китае. К концу 1890-х годов на фабриках Саввы Морозова было занято 13,5 тысячи человек, здесь производилось около 440 тысяч пудов пряжи и почти два миллиона метров ткани в год.