Андрей Марчуков - Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы

Весьма деятельными защитниками политического украинства были представители Конституционно-демократической партии, озвучивавшие с думской трибуны позицию движения и поддерживавшие украинский вопрос на слуху. Так, лидер партии П. Н. Милюков отстаивал право преподавания в школах Малороссии и Белоруссии на украинском и белорусском языках, употребление украинского в местной администрации [102]. И в целом он поддерживал цели украинского движения по эмансипации народных масс в нацию. Еще радикальнее были левые. К примеру, на состоявшейся в 1912 г. конференции Трудовой партии украинцы и белорусы были объявлены самостоятельными народностями [103].

Сдвиг в общественном мнении был налицо. И все же значительная часть образованного общества и даже тех либералов, для которых интересы демократии и свободы не означали необходимости сокрушения основ России, продолжала мыслить в категориях общерусского единства. Даже если они и признавали наличие украинского народа, они не считали, что его существование обязательно должно означать разрыв с русской культурой и т. п., что опять же было проявлением подсознательного восприятия единства и русскости украинцев.

Революция 1905 г. повлекла за собой резкую политизацию населения. Все экономические, социальные, политические и национальные процессы, которые ранее были прерогативой численно небольших образованных кругов, становятся достоянием широких слоев общества. Политизация достигла своей кульминации в годы революции и Гражданской войны. Одним из ее результатов стало превращение классовой и национальной идентичности из пред мета интересов довольно узких групп интеллектуалов в достояние миллионов людей. Классовая идентичность, опиравшаяся на довольно явственный социально-экономический фундамент, закрепилась в сознании масс прочнее, с национальной – дело обстояло сложнее. В предреволюционные годы, да и в последующий период (об этом речь будет идти ниже) идентичность в украинской форме закрепилась даже не во всем образованном малороссийском обществе, часть которого продолжала придерживаться ее общерусского варианта. Вплоть до революции 1917 г. украинское движение оставалось лишь одним из проявлений (пусть и постепенно набиравшим силу) гражданского и национального менталитета интеллигенции малороссийских губерний.

Несмотря на то что ряды сторонников национального движения неуклонно росли, массовым оно стать все же не успело. Основной силой украинского движения, его идейным вдохновителем и организатором и одновременно социальной базой являлась интеллигенция. В ее среде рождались и созревали теории национального строительства, из ее представителей формировались общественные организации и политические партии, из нее выходили вожди движения.

По данным Всероссийской переписи 1897 г., лица, занимавшиеся умственным трудом, составляли всего 0,5 % от населения малороссийских губерний [104]. В то же время здесь проживало приблизительно 25 % от всей интеллигенции Российской империи [105]. Вообще-то применительно к дореволюционной интеллигенции было бы некорректно употреблять термин «украинская», ибо «украинской» ее можно было назвать условно, исходя из чисто территориального принципа, да и то с позиций современной терминологии. Для обозначения дореволюционной интеллигенции, проживавшей в Малороссии, больше подходят термины русская или российская. Под украинской интеллигенцией в то время понимали именно участников украинского национального движения, сторонников украинской идентичности. Все прочие представители профессий, связанных с умственным трудом, в зависимости от ориентированности на ту или иную культуру, этнического происхождения, разговорного языка, принадлежали либо к русской, либо к еврейской и польской интеллигенции. Наиболее многочисленной и влиятельной являлась интеллигенция русская. Этническое происхождение не было главным фактором, определявшим принадлежность к ней. Значительная ее часть, как бы сказали в советское время, были «украинцами», а точнее (применительно к тому времени), «малороссами». Большая часть еврейской интеллигенции, не связанной с местечком и включившейся в общероссийскую экономическую и политическую жизнь, особенно те ее представители, которые приняли христианство, оказывалась вовлеченной в сферу русской, российской культуры и к интеллигенции украинской тоже отношения не имела.