Тимоти Снайдер - Кровавые земли - Европа между Гитлером и Сталиным

Сегодня существует распространенное мнение о том, что массовое уничтожение людей в ХХ веке имеет огромное нравственное значение для живущих в ХХІ веке. В таком случае поразительно, что не существует истории «кровавых земель». Массовое уничтожение людей отделило историю евреев от европейской истории, а историю Восточной Европы – от Европы Западной. Убийство не определяло наций, но все еще обуславливает их интеллектуальное обособление даже спустя десятилетия после падения национал-социализма и сталинизма. Эта книга сводит воедино нацистский и сталинский режимы, еврейскую и европейскую историю, а также историю наций. В ней описаны и жертвы, и палачи. В ней пойдет речь об идеологиях и планах, системах и обществах. Это история людей, уничтоженных политикой лидеров, находившихся далеко от них. Родные земли жертв простираются от Берлина до Москвы; они стали кровавыми после прихода к власти Гитлера и Сталина.

Происхождение нацистского и советского режимов и их действий на «кровавых землях» уходит корнями в Первую мировую войну 1914–1918 гг. Та война расколола старые империи Европы, уступив место мечтам о новых. Она заменила династический принцип правления императора хрупкой идеей народного правления. Она показала, что миллионы человек подчинятся приказу сражаться и умереть (по причинам абстрактным и далеким) во имя родины, которая либо уже прекращала свое существование, либо только зарождалась. Новые государства создавались практически из ничего, а огромные группы гражданского населения перемещались или же уничтожались с применением простых методов. Власти Оттоманской империи уничтожили более миллиона армян. Российская империя депортировала немцев и евреев. После войны национальные государства обменивались болгарами, греками и турками. Важно еще и то, что война разрушила объединенную мировую экономику. Никто из взрослых европейцев, живших в 1914 году, не стал свидетелем возобновления свободной торговли сопоставимого уровня; большинство взрослых европейцев, живших в 1914 году, до конца своей жизни так и не вернулись к довоенному уровню благосостояния.

В сущности, Первая мировая война была вооруженным конфликтом между двумя силами: с одной стороны – Германская империя, Габсбургская монархия, Оттоманская империя и Болгария («Центральные державы»), а с другой – Франция, Российская империя, Великобритания, Италия, Сербия и Соединенные Штаты («Силы Антанты»). Победа сил Антанты в 1918 году положила конец трем европейским империям: Габсбургской, Германской и Оттоманской. По условиям послевоенных договоров, подписанных в Версале, Сен-Жермене, Севре и Трианоне, многонациональные территории заменялись национальными государствами, а монархии – демократическими республиками. Большие европейские государства – Британия и особенно Франция – были хоть и не разрушены войной, но существенно ослаблены ею. Победители после 1918 года питали иллюзию, что жизнь каким-то образом вернется в свое довоенное русло. Революционеры, надеявшиеся возглавить побежденных, мечтали о том, что кровопролитие легитимизирует дальнейшие радикальные преобразования, которые придадут войне смысл и компенсируют урон от нее.

Самым важным политическим образом была коммунистическая утопия. К моменту окончания войны исполнилось семьдесят лет самому известному лозунгу Карла Маркса и Фридриха Энгельса – «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Марксизм вдохновил целые поколения революционеров призывами к политическим и нравственным преобразованиям: положить конец капитализму и частной собственности как источнику конфликта, заменить его социализмом, призванным освободить рабочий класс и возродить неиспорченную душу всего человечества. Для марксистов исторический прогресс был следствием борьбы между классами, набирающими и теряющими власть, группами, созданными и преобразованными в результате изменений в способах экономического производства. Новые социальные группы, сформированные новыми экономическими технологиями, ставили под вопрос каждый господствовавший политический порядок. Современная классовая борьба происходила между теми, кто владел заводами, и теми, кто на них работал. Соответственно Маркс и Энгельс ожидали, что революции начнутся в более развитых индустриальных странах, где есть огромный класс рабочих, например, в Германии и Великобритании.

Разрушив капиталистический строй и ослабив могучие империи, Первая мировая война дала революционерам очевидный шанс. Однако большинство марксистов к тому моменту уже привыкли работать в рамках национальных политических систем и предпочли во время войны поддержать свое правительство. Чего не сделал Владимир Ленин, гражданин Российской империи и лидер большевиков. Его волюнтаристское понимание марксизма, вера в то, что историю можно подтолкнуть в должном направлении, привели к тому, что он рассматривал войну как свой самый благоприятный шанс. Для таких волюнтаристов, как Ленин, принять вердикт истории означало дать марксистам право вынести вердикт самостоятельно. Маркс рассматривал историю не как предопределенную, а как такую, которую создают личности, понимающие ее принципы. Ленин был родом из преимущественно крестьянской страны, в которой, с точки зрения марксизма, не было экономических предпосылок для революции. Зато у него была революционная теория для оправдания собственных революционных импульсов. Он полагал, что колониальные империи выдали капиталистической системе долгосрочный контракт на жизнь, но война между империями приведет ко всеобщей революции. Российская империя рухнула первой, и Ленин приступил к действиям.