Тимоти Снайдер - Кровавые земли - Европа между Гитлером и Сталиным

В чисто политических терминах договоренность с Германией имела определенную логику. Альянс с Великобританией и Францией, который был альтернативой ориентации на Германию, мало что мог предложить. Лондон и Париж обещали гарантии безопасности Польше в марте 1939 года и старались не допустить нападения Германии, а после него старались вовлечь Советский Союз в своего рода защитную коалицию. Однако Сталин достаточно хорошо понимал, что Лондон и Париж вряд ли придут на помощь Восточной Европе, когда на Польшу нападет Германия или же Советский Союз. Казалось, самым мудрым было достичь договоренности с Германией, а затем наблюдать, как капиталистические державы будут сражаться в Западной Европе. План Сталина состоял в том, чтобы «уничтожить врагов их же руками и остаться сильным в конце войны» [226].

Сталин видел, как он позже скажет, что у него и у Гитлера было «общее желание избавиться от старого равновесия». В августе 1939 года Гитлер ответил на жест Сталина. Гитлер хотел начать войну в том же году; он был гораздо более гибок относительно возможных союзников, но не в вопросе времени. Если поляки не присоединятся к Германии в войне против Советского Союза, тогда, возможно, СССР присоединится к ней в войне против Польши. С точки зрения Гитлера, согласие с Москвой предотвратит полное окружение Германии, если британцы и французы провозгласят войну после предстоящего нападения Германии на Польшу. 20 августа 1939 года Гитлер послал личное сообщение Сталину, в котором просил принять Риббентропа не позже 23 августа. Риббентроп поехал в Москву, где, как писали Оруэлл и Кёстлер, аэропорт в столице родины социализма украшали свастики. Этот финальный идеологический шок, отделивший Кёстлера от коммунизма, был на самом деле знаком того, что Советский Союз больше не является идеологическим государством [227].

Оба режима немедленно обнаружили общность в их взаимном стремлении разрушить Польшу. После того, как Гитлер оставил надежду вовлечь Польшу в войну с Советским Союзом, нацистскую и советскую риторики об этой стране трудно было различить. Гитлер рассматривал Польшу как «нереальное порождение» Версальского договора, а Молотов – как его «уродливое детище». На официальном уровне договор, подписанный в Москве 23 августа 1939 года, был ничем иным, как пактом о ненападении. Фактически, Риббентроп и Молотов также договорились о секретном протоколе, распределяющем зоны влияния нацистской Германии и Советского Союза в Восточной Европе – территории на тот момент все еще независимых государств Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши и Румынии. Ирония состояла в том, что Сталин еще совсем недавно оправдывал уничтожение более ста тысяч собственных граждан вследствие фальшивых обвинений – будто поляки подписали именно такой секретный кодицилл с Германией под прикрытием пакта о ненападении. «Польская операция» подавалась как подготовка к немецко-польскому нападению; теперь же Советский Союз согласился вместе с Германией напасть на Польшу [228].

Первого сентября 1939 года Вермахт напал на Польшу с севера, запада и юга, используя людей и вооружение аннексированных Австрии и Чехословакии. Гитлер начал свою войну.

В августе и сентябре 1939 года Сталин смотрел на карты не только Восточной Европы, но и Восточной Азии. Он нашел возможность улучшить советские позиции на Дальнем Востоке. Теперь Сталин мог быть уверен, что на Востоке немецко-польского нападения не будет. Если Советский Союз выступит против Японии в Восточной Азии, можно будет не бояться за второй фронт. СССР (с помощью монгольских союзников) атаковал Японию (и марионеточную Маньчжурию) 20 августа 1939 года. Сталинская политика сближения с Берлином от 23 августа 1939 года была также направлена против Токио. Пакт Молотова-Риббентропа между Германией и Советским Союзом, подписанный через три дня после советского наступления, аннулировал Антикоминтерновский пакт между Германией и Японией. Нацистско-советский альянс вызвал в Токио даже большее политическое землетрясение, чем поражение на поле боя. Японское правительство пало, как падут правительства еще нескольких стран в последующие месяцы [229].

После того, как Германия, казалось, отдала предпочтение Советскому Союзу, а не Японии в качестве союзницы, японское правительство оказалось в неожиданной и запутанной ситуации. Японские лидеры уже приняли единогласное решение расширяться на юг, а не на север, в Китай и Тихий океан, а не в советскую Сибирь. Однако если союз между Москвой и Берлином удержится, то Красная армия сможет концентрировать свои силы в Азии, а не в Европе. Япония тогда будет вынуждена держать свои лучшие войска на севере, в Маньчжурии, просто ради самозащиты, что значительно затруднит продвижение на юг. Гитлер дал Сталину свободу действий в Восточной Азии, и японцы могли только надеяться, что он скоро предаст своего нового друга. Япония открыла консульство в Литве как наблюдательный пункт за немецкими и советскими военными приготовлениями. Консулом там был русскоговорящий шпион Тиунэ Сугихара [230].