Понсон Террайль - Варфоломеевская ночь (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - VI)

Так прошел весь день. К вечеру в дверь комнаты Генриха постучали. Генрих с радостью крикнул: "Войдите", но велико же было его разочарование, когда вошедший опять-таки оказался ландскнехтом.

-Опять немец! - недовольно пробурчал Генрих.- Говоришь ли ты по крайней мере по-французски, каналья, черт возьми?

Ландскнехт молчаливо закрыл дверь и, подойдя к Генриху, поднял забрало. Король вскрикнул и удивленно отступил на шаг назад: перед ним был сам Амори де Ноэ.

-Тише, ваше величество! - шепнул он.

-Но как ты попал сюда?

Ноэ подвел Генриха к окну и сказал:

-Взгляните туда, где стоят два часовых-ландскнехта, государь.

-Ну что же?

-Это Гектор и Лагир!

-О, мои гасконцы! - с восхищением прошептал Генрих.

-А в прихожей расхаживает еще один ландскнехт. Это Пибрак, которому удалось бежать из Венсенской крепости.

-Значит, теперь я могу уйти отсюда? - весело произнес Генрих.

-Да, через окно! - и Ноэ вытащил из-под доспехов связку, которая оказалась веревочной лестницей.

-Но допустим, что я выберусь из Лувра, произнес Генрих Наваррский.- А дальше?

-У Сен-Жерменского собора стоят наготове оседланные лошади. Только надо торопиться, так как через час начнется избиение гугенотов.

-Какое избиение?

-О, королева Екатерина - страшная женщина; она воспользовалась припадком безумия короля, чтобы устроить давно задуманное побоище.

-Но гугеноты будут защищаться!

-Им придется пасть в неравном бою.

-Но адмирал...

-Дом Колиньи оцеплен войсками!

-Тогда Конде...

-Герцог Конде в Венсенской крепости!

-Так как же ты хочешь, чтобы я спасался бегством, если мои братья подвергаются такой опасности? - крикнул Генрих.

-Я хочу избавить вас от ненужной и верной смерти, государь.

-Умереть со своими - значит восторжествовать! - сказал Генрих и по привычке схватился за то место, где у него обыкновенно висела шпага.

Увы! Шпаги не было.

-Государь, но ведь, это безумие,- умоляюще крикнул де Ноэ.

-Шпагу, дайте мне скорее шпагу! - крикнул Генрих в ответ. И словно Господь Бог захотел явить чудо: в ответ на этот страстный крик открылась другая дверь, и на пороге ее показалась Маргарита со шпагой в руке.

Маргарита сверкала красотой и отвагой, ее ноздри раздувались, на щеках выступил румянец волнения. Она была прекрасна, словно неземной призрак.

-Вот шпага моего отца, государь! - сказала наваррская королева.

Генрих в немом восторге опустился на колени и принял из рук жены оружие. Поцеловав лезвие шпаги, он вскочил и крикнул:

-Ко мне, Наварра!

На этот призыв открылись обе двери, и в одной появились Рауль и Ожье де Левис, а в другой - Пибрак и паж Готье.

-А! - крикнул Генрих, с энтузиазмом глядя на жену.- Пусть сюда придут еще Гектор и Лагир, и тогда вы увидите, хорошо ли закалены наваррские шпаги. Наварра, ко мне!

Но каким же образом Маргарита могла появиться в самую критическую минуту на помощь к супругу? Читателю это станет ясно с двух слов.

Мы оставили Маргариту в тот момент, когда она прибыла в Анжер в сопровождении безутешного Ожье де Левиса. Она рассчитывала погостить у брата Франсуа, но, к ее огорчению, герцога не оказалось в Анжере: он охотился в дальнем лесу.

Весь день Маргарита провела в напряженной борьбе с Ожье, который все порывался покончить с собой. Наконец Маргарите уже к самому вечеру удалось вырвать у него обещание, что он подождет до следующего утра, и, добившись от него этой отсрочки, она, уйдя к себе в комнату, отпустила Нанси.

Может быть, другая камеристка воспользовалась бы свободным временем для того, чтобы пойти поболтать с возлюбленным, но у Нанси была непреодолимая страсть разведывать и разнюхивать, не делается ли поблизости чего- нибудь особенного. Поэтому она принялась шнырять по замку и наконец попала в какую-то комнату, где стоял рабочий стол, с горящей на нем масляной лампой. На столе лежало письмо, и Нанси поспешила, конечно, прочесть его. Но в тот момент, когда она дочитывала последние слова, в коридоре послышались шаги, и Нанси еле-еле успела спрятаться за драпировки.

Она не пожалела о том, что забрела в эту комнату, так как увидела, что вошедшими были герцог Франсуа и Нансей, один из самых приближенных офицеров королевы Екатерины.

Из разговора этих двух лиц Нанси поняла, что герцог нарочно приказал сказаться отсутствующим; ему хотелось задержать Маргариту подольше в Анжере, а тем временем в Париже должно было состояться избиение гугенотов, в котором не пощадят и Генриха Наваррского.