Понсон дю Террайль: Маргарита Валуа: Прелестная ювелирша. Любовница короля Наваррского

Однажды вечером в июле 1572 года два всадника неслись по дороге, соединяющей города По и Нерак. Это были два очень молодых человека, и пушок над их верхней губой говорил о том, что им едва ли идет двадцатый год. Один из них был брюнет, другой – блондин. Первый носил волосы коротко остриженными, у второго на плечи ниспадал целый каскад белокурых кудрей.

Ночь была ясной и темной, одной из тех, какие бывают на юге. Звезды ярко сверкали на темно-синем небе, оставляя землю в глубоком мраке. Слегка повернувшись в седле и склоняясь друг к другу, всадники вполголоса разговаривали.

– Ноэ, милый друг мой, – сказал брюнет, – согласись, что в такую теплую, ясную ночь очаровательно нестись по пустынной, молчаливой дороге!

– А знаете ли, Анри, – смеясь, ответил блондин, – это особенно хорошо тогда, когда покидаешь Нерак с наступлением глубокой ночи, чтобы направиться к хорошенькому замку, в котором имеется одно окно, открывающееся для вас с полуночи!

– Да тише же ты, болтун!

– Э, полно! – продолжал блондин. – Пусть я лишусь чести зваться Амори и пусть мой отец, сир де Ноэ, будет объявлен человеком дурного происхождения, если вы уже целый час не сгораете желанием, чтобы я произнес имя Коризандры, графини де Граммон!

– Ноэ, Ноэ! – пробормотал брюнет. – Ты самый отвратительный доверенный на свете! Ты беззаботно кидаешься именами, которые может подхватить придорожное эхо, а ведь надо же знать, какой тонкий слух у ревнивых мужей!

– А вот тот пункт, к которому именно и хотел прийти я! – сказал блондин.

– То есть как, чудак? Ты хотел бы…

– Я хотел бы, чтобы вы согласились, что вы чересчур отважны, Анри!

– Ну вот еще!

– Два раза нам повезло: один раз вы притаились за занавесом, когда граф неожиданно зашел к жене, а в другой раз вы провели ночь на ветвях ивы…

– Ну что же, это было летом, и я на славу выспался!

– Да, но вы должны знать, что граф, который так же уродлив, как ревнив, прикажет убить вас из-за угла, если у него не хватит решимости всадить вам кинжал в сердце своей рукой!

– Милый Ноэ, – сказал брюнет, – разве тебе не приходилось читать сказки моей бабки, Маргариты Наваррской?

– Конечно да. Ну и что?

– Там имеется одна сказка, в которую вложена интересная мысль о любви. «Любовь, – говорит Маргарита Наваррская, – это очаровательная страна, пока туда приходится добираться трудной, крутой, полной препятствий и капканов дорогой. Но в тот день, когда туда удается проложить отличную прямую дорогу, она превращается в несимпатичную местность, лишенную притягательной силы».

– Вот уж, признаться, я не совсем понимаю это, – наивно сказал Амори де Ноэ.

– А я сейчас разъясню тебе это, – сказал брюнет, пришпоривая коня. – Моя бабка пользовалась риторическими фигурами, чтобы сказать следующее; трудная, крутая дорога – это, видишь ли, ревнивый муж, окно, открывающееся только в полночь, кинжал наемных убийц, поджидающих нас в темном углу, ночь, проведенная верхом на ветви ивы. Ну а хорошо наезженная, большая дорога – это отсутствие всего перечисленного мною: это возлюбленная, которую навещаешь среди бела дня, спокойно оставляя лошадь у дверей, возлюбленная, которая без всякого страха называет тебя своим милым и охотно отдает то, что гораздо приятнее украсть!

– А вы, значит, не любите наезженных дорог?

– Я? – презрительно сказал брюнет. – Да если когда-нибудь черт возьмет этого Граммона и Коризандра широко распахнет предо мной двери своего дома, я велю сказать ей, что не люблю таких помещений, в которые нет надобности проникать через окно, и боюсь навещать свою возлюбленную среди бела дня, так как рискую обнаружить у нее морщину на лбу, а то так и целое бельмо на глазу!

– Аминь! – пробормотал Амори.

– Кстати, знаешь ли ты, что сегодня мы в последний раз отправляемся в Бомануар?

– Разве вы не любите больше Коризандры?

– Да нет… но завтра мы уезжаем отсюда!

– Уезжаем? – с удивлением переспросил Ноэ. – Но куда?

– Это я скажу тебе на обратном пути от Коризандры…

В этот момент лошади сами круто свернули с дороги и направились по боковой тропинке. Видно было, что они уже привыкли к этому пути и знали все его повороты. Действительно, через несколько минут они самостоятельно съехали с тропинки в густой кустарник и остановились там. Брюнет соскочил на землю, отдал повод своему спутнику, затем закутался в плащ, надвинул шляпу глубоко на глаза, проверил, легко ли вынимается из ножен кинжал, подвешенный к поясу, после чего быстро и легко пустился бежать среди молодой поросли.