Владимир Толмасов - Сполохи (Часть 1)

За берегом ветер был слабый, и кое-где на парусе виднелись складки. "Выйдем на голомянь6 - расправятся", - подумал Бориска и, еще раз оглядев замшу, перебрался к деду Тимошке.

- Поди, дедко, вздремни, я пригляжу.

Старик кряхтя начал укладываться на рыбины - дощатый настил, завозился с тулупом.

- Эка! - вдруг сказал он, вытягивая шею и глядя за корму. - Неладно дело.

Бориска оглянулся. В густой черноте угора, от которого они отошли, мелькали крохотные огоньки, ветер доносил слабые звуки. Верно, на берегу кого-то искали.

Цепкие пальцы стиснули Борискино колено - тот самый чернец без скуфьи сверлил горящим взглядом побережную темень.

- Всполошились антихристовы слуги, никониане алчные, - проговорил он.

Бориске стало не по себе. Видать, утекли монахи из монастыря не просто, а из-под стражи. А ну как воры они! Немало нынче воров да татей беглых объявляется в Поморье. А этот чернец до чего страшенный и глядит-то как! Наскрозь прожигает.

Парень чуть двинул сопцом1, и шняка побежала шибче. Побережник наполнил парус, выгладил морщины.

Бориску давно мучило любопытство, почему одни поносят Никона, другие наоборот, шерстят архиереев, вознося патриарха; у спорщиков иной раз дело чуть до драки не доходило. Может, разъяснит чернец, в чем тут толк.

- Слышь-ка, святой отец, - обратился он к монаху, - чем же худы тебе никониане, может статься, иные-то еще дурней.

Тот перевел жгучий взгляд на парня, но Бориска не опустил век.

- Ишь ты, - наконец вымолвил инок, - дерзновенен детина, но чую, чист душой. Зови меня впредь отцом Иоанном.

Он помолчал немного, прислушиваясь.

- Так не ведомо тебе, детина, почто никониан антихристовыми слугами нарекают? Скажу. Время у нас есть, спать не хочется. Внимай, детинушка. Ты слыхивал небось про пустынника - преподобного Елизария Анзерского, у коего Никон в учении около десяти лет пребывал.

Бориска почесал в затылке: нет, неведом ему такой старец.

- Преподобный Елизарий, пустынник Анзерский, сказывал, будто было ему видение, - продолжал отец Иоанн, - когда творил он службу в церкви Никону. Тишь стояла в храме, и молитва старца легко к богу шла.

Отец Иоанн подобрал ноги, обхватил колени длинными руками.

- А дале приключилось вот что. Затрепетали вдруг и потухли свечи, хотя Елизарий не ощутил даже легкого дуновенья. Тут же засветился алтарь светом чудным, и зрит старец: возник черный, аки уголь, росту исполинского ефиопянин с когтями на пальцах, и в тех когтях держал он змия великого и опускал того змия Никону на шею...

Голос отца Иоанна звучал глухо.

- ...И заговорил в уши Елизария мягкий глас, чтоб не страшился увиденного, а еще заклинал старца, дабы ведал он, что Никон, человек роду темного, друг сатаны и предтеча антихристов, смутит Русь от края до края, и церковь православную осквернит, и обернется архиереем великим и отцом царя святейшего... А змий в тое время огненною пастью лобзал Никона в уста... Сбылось предвидение - ныне патриаршит Никон третий год2.

Отец Иоанн вздел правую длань, пальцы сложились в двуперстие:

- Да вразумит вероотступника господь и защитит Русь от антихриста!

- Истинно так, отец Иоанн, - вразнобой заговорили монахи. - Твои слова - богу в уши!

Противные мурашки забегали по спине, Бориска подвигал лопатками. Эких страстей наговорил чернец на ночь. Однако, вишь ты, как оно обернулось-то. Предтеча антихристов на патриаршем престоле оказался. Недоглядели, стало быть, епископы, застлал им очи сатана...

- Скоро все наизнанку вывернется, - приглушенно сказал отец Иоанн, закрывая глаза и становясь похожим на мертвеца.

- А с нами-то что станется, горемышными? - подал голос дед Тимошка из-под тулупа. Он как забился под овчину, так и не вылезал оттуда.

- Худо вам будет вовсе, - ответил отец Иоанн, не подымая век. - Старец соловецкий Пимен своими очами зрел, как Никон в Новгороде благословлял народ обеими руками.

- Чисто католик, - вздыхали монахи. - Спаси, богородица!

- То люди сказывают. Мне же, грешному, на себе довелось испытать богомерзкие чины богослужебные, кои Никоном введены во храмах наших. Скоро и до северных монастырей доберется рука антихриста, и зачнете вместо шестнадцати земных поклонов отбивать токмо четыре, а остальные двенадцать на поясные смените... Бориске было все равно, сколько и каких поклонов надобно творить на молебнах, однако по тому, как забеспокоились чернецы и заохал дед Тимошка, он решил, что дело и впрямь хуже некуда.

- ...Католический четырехконечный мерзкий крест ныне на просфорах московских по патриаршему указу печатают, - рассказывал тем временем отец Иоанн, - продана вера предков наших, брошен к стопам еретиков и богохульников православный осьмиконечный крест наш, на коем Христос-спаситель распят был.