Он собрал пальцы в кулак и опять трахнул им по столу. Зазвенели чаши.
- Будет! - сказал ему настоятель. - Сие отцу Иоанну ведомо. Не о том речь. Пора к делу подходить.
Он положил локти на подручки, пристально глянул в лицо Неронова. Взгляды их встретились. За столом стало тихо.
- Мыслю я, отец Иоанн... - начал архимандрит, но в это время распахнулась дверь, и на пороге появился раскрасневшийся послушник.
- Владыка, сил моих нету! - выкрикнул он. - Ссыльный князь Михаиле Иваныч к тебе рвется, одежу дерет. Во хмелю и буен гораздо.
- Ан брешешь! - раздалось за дверью. - Пусти!
Оттеснив послушника в сторону, через порог шагнул человек в синей ферязи1 с серебряным шитьем, рукава собраны в складки, ноги обуты в синие же сафьяновые сапоги, голова прикрыта тафьей2. Сивая борода всклокочена, выпуклые глаза налились кровью.
- Долгих лет тебе, архимандрит Илья, - развязно поклонился боярин. Дошло до меня, что гостит у тебя Ивашка Неронов. Порато1 захотелось глянуть на старого дружка.
По лицу отца Иоанна пробежала тень недовольства. Не было желания видеть ведавшего печатным двором царского стольника, у коего трудился он книжным справщиком. Однако делать нечего...
- Велено тебе, князь, в келье безвыходно быти, - заметил архимандрит, нервно постукивая пальцами по столу.
Приход Львова разрушил все планы настоятеля. Выгонять же ссыльного князя было неловко: двести рублев отвалил стольник в казну монастырскую и с братией опять же водится, по злобе может отписать царю чего не надо.
- Бесчестишь ты меня, архимандрит Илья, князем без имени называя. Ну, да бог с тобой, окажи милость, усади. Давненько я так-то не потчевался, Львов кивнул на стол.
"Врешь, бражник, - подумал настоятель, - уже надрался где-то с монасями, и притом довольно".
Он повел рукой:
- Коли явился, будь гостем.
Князь опустился на лавку рядом с Исайей, отыскал взглядом на столе большую братину, налил до краев пивом. Обращаясь к Неронову, поднял сосуд.
- С виданьицем, Ивашка! Позвеним чашами.
Отец Иоанн нехотя взялся за ковш. Позвенели.
- Пьем, Ивашка, за спасение рачителя вотчины соловецкой, архимандрита Илью!
Герасим Фирсов, воспользовавшись появлением князя, с коим бражничал нередко, налил себе и Исайе.
- Благословенна трапеза сия!
Князь осушил братину и, закусывая говядиной, спросил:
- О чем речь держали, преподобные? Небось Никону кости перемывали! Да не молчите. Чую, так оно и есть. Ныне этим везде занимаются... А ты, Ивашка, утек-таки. Хвалю! Я вот и сам думаю, как бы сбежать от отца-то Ильи. А, владыка? - он пьяно хохотнул и потянулся за братиной.
Архимандрит помрачнел. Не любил он хмельных шуток царского стольника.
- Опять челобитья братьям писал, князь Михайло? - резко спросил он, и рука Львова, тянувшаяся к посудине, застыла.
- А что? - хмуро ответил стольник. - Писал. В твоей обители неграмотных иноков, что ворон в поле.
- О чем? - допытывался настоятель.
- По моему веданью писал, владыко, - вмешался Герасим. - В грамоте братия спрашивала у Никона, свершать ли молебны по порядку установившемуся. Худого в том ничего нет. Челобитье чрез мои руки прошло...
И снова архимандрит не оборвал Фирсова: умен старец, и малая отписка мимо него не уйдет за ворота... Но братия-то какова! Патриарху пишут, минуя настоятеля. Он стиснул подручки кресла, сощурился.
- Виновных за самовольство накажу. И тебя бы надо, Герасим, да правду молвишь, потому молчу...
Герасим с трудом поднялся, склонился, касаясь лбом блюда со студнем.
- Благодетель наш, не осердись, не емли на сердце... - покачнулся, едва не упал под стол. Исайя его подхватил, кое-как усадил на лавку.
А князь Львов, добравшись до пива, говорил:
- Хоша и воспретил Никон дроженики да питье хмельное держать, а пусть себе негодует. Без хмелю жизни нету, от скуки в вашем монастыре, яко муха, подохнешь. А извету не боись, отец Илья. Кто и наклепает, тому едино веры на Москве не будет. Не верит она, матушка, слезам-то. - Князь отхлебнул из братины, подмигнул архимандриту.
- А, видно, люб ты Никону, отец Илья, коли он два лета назад не изринул тебя из обители.
Лицо настоятеля покрылось красными пятнами. Стольник же, хрупая малосольным огурчиком, уставился на Неронова.
- Так-то, Ивашка... Был на отца Илью извет от соловецкого же старца Сергия, и уж думали - карачун Илье... Ан нет! - Львов показал кривые зубы. - Замяли дело, воеводу архангельского вкупе с дьяком, кои прикатили суд творить, шугнули отседа... Я, брат, все-о-о знаю... На том государю служил!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу