Сергей Комаров - Либералия – взгляд из Вселенной. Всеединство

Обывателю, да и гуманитарию, невозможно даже вообразить себе всё величие сбалансированной жизни природы, всю сложность и непредсказуемость для них процессов поддержания природой себя в стабильном равновесном состоянии, в то время как учёные естествоиспытатели проникают в эти процессы, всё глубже и глубже, с разных сторон. Но как вот либералы умудряются чувствовать ту красную линию в своих разрушающих человечество деяниях, перейдя через которую они погубят не только человечество, но и себя вместе с ним? Это уже магией попахивает, которая хотя и просчитывается на раз людьми учёными, но которой и без науки владеют и либералы, и все паразитирующие организмы, как зоопаразиты: клещи, блохи, вши и прочие, как фитопаразиты, которых и не выговоришь, так и бандиты, мафия, офисная моль, коррупционеры и прочие, оставляя для своего пропитания и вечной жизни достаточное количество здоровых доноров их пищи.

И если в биологии у паразитов существует хозяин, хозяйское тело, то в социальной жизни людей ни всё так уж и однозначно, ведь сразу и не скажешь кто более хозяин: наездник или лошадь, тот, кто погоняет, или тот, кто везёт, тот кто пьёт кровь из чьего-то тела, и убивает его, или само это тело. Тем более, что всё может происходить и попеременно, и одновременно. Ведь бывает, что традиционные государства, в которых правил порядок, превращаются в либеральные, где правит свобода от порядка, пусть и временно, что и произошло, в частности, с Россией с приходом 90-х. Однако в каждом локальном жизненном пространстве на Земле образуются свои, характерные только для него, биоценозы паразитов или либералов со своими кормильцами из нормальных и здоровых биологических, общественных или государственных образований.

Со слов У. Шекспира, жизнь – театр, а люди в нем – актёры. Ведь можно и так сказать. Но человек многолик. И его лицо меняется в зависимости от того, какие роли он исполняет в том или ином спектакле или в той или иной театральной труппе.

Но все эти театры с актёрами слишком сложны и далеко от жизни обыкновенного человека, обывателя, кто просто выживает, живёт, да хлеб с солью жуёт. И так живёт, и сяк, как получится, как кривая жизни вынесет. Но большинство из людей живут, большую часть своей жизни как бы по накатанной: проснулись, поковырялись в своей домашней рутинной кутерьме, дали очередные указания своим близким или получили их от них, и… Бегом-бегом на работу, в школу, в институт, чтобы не опоздать, туда, где человек быстро скидывает с себя человечью кожу вместе с верхней одёжкой, если не успел скинуть её ещё по дороге, и натягивает уже подготовленную там для него кожу и одёжку своей второй ипостаси – функции. А вечером, быстро переодевшись во всё человеческое, снова бегом-бегом домой – в свою домашнюю рутину, в свою кутерьму, в привычную суету, плотно заполненную мелкими домашними и личным делишками.

Три четверти времени своего бодрствования мы носим именно функциональную кожу и одёжку, и только одну четверть – человечью. Так, значит, и надо. Так предопределено нам свыше, самой жизнью. Хотя все эти кожи условны и относительный, ибо работа и дом – есть суть одна неразрывная жизнь, в которой на переодевание времени не остаётся.

И спрашивается, а когда же побыть и почувствовать себя человеком, тем самым, что «звучит гордо»? Неужто только в домашнем туалете, или в бане, когда на короткое время мы предоставлены лишь самим себе? Или на пенсии, когда некуда спешить, кроме того пристанища, той опочивальни, куда люди сами быстро скатываются под уклон, но, почему-то неохотно, и всегда притормаживая? Да рады бы скатиться, чтобы прожитое не омрачать, но кто-то невидимый держит их на привязи, не выпуская на ту самую свободу от повседневных рутинных забот, куда неусыпно несёт их сама жизнь, и куда они попадают только после своей смерти. А чем тут гордиться?

«Свода! Свобода! Да здравствует свобода!» – неистово кричат некоторые из них, назовём их свободофилами, либералами и космополитами, а если короче – людьми без родины и без отечества, что свободно дефилируют среди народных масс туда-сюда, перемешавшись с ними, но которым среди них тесно и не чем дышать. Однако таких немного. Но голоса их пронзительно громкие, порою, воинствующие и взывающие, как и у зверей, попавших капкан, и будоражащих своими истошными криками всё живое пространство, постоянно будоражат нормальную человеческую жизнь, нарушая её спокойное течение и гармонию. И невольно в голову приходит аналогия с блуждающими токами, вызывающими коррозионные разрушения в массивных металлических конструкциях.