Ричард Мюллер - Сейчас. Физика времени

С большинством радиоактивных атомов вы не можете быть уверены в их полной идентичности, несмотря даже на то, что эксперименты Фридмана−Клаузера и Алена Аспе [259]указывают на отсутствие скрытых параметров. В моих наблюдениях, где по-разному вели себя достоверно идентичные частицы, такое возражение можно было смело снимать. Разумеется, я проделал все это не первым, сам метод позаимствовал у Даубера. Все, что я сейчас стараюсь сделать, это привлечь ваше внимание к хорошо известному в физике элементарных частиц классу экспериментов и наблюдений, который имеет прямое отношение к нашему разговору о физикализме и о том, в какой степени прошлое определяет будущее.

Возможно, я не обладаю свободой воли, но те пионы явно ею обладали.

Нет, не хочу сказать, что они по-настоящему обладают свободой воли. Настолько очеловечивать пионы было бы несколько опрометчиво с моей стороны. Скорее, этот пример показывает: физикалистское утверждение о том, что мир полностью детерминирован, опровергается физическими наблюдениями. Идентичные частицы ведут себя по-разному. Следовательно, даже полное знание прошлого с точностью, достаточной для преодоления хаоса, не позволяет предсказать некоторые важные аспекты будущего (к примеру, те, что могут повлиять на продолжительность жизни шрёдингеровского кота). Наиболее мощный исторический аргумент против существования свободы воли, определивший успех классической физики, – утверждение, что физика детерминирована, – сам оказался иллюзией.

Что такое свобода воли? В конце XIX века, когда классическая физика была на своем пике, наука двигалась вперед гигантскими шагами, попутно объясняя все подряд . Эту цитату приписывают лорду Кельвину:

В физике нет ничего нового, подлежащего открытию. Остается лишь выполнять все более и более точные измерения… Будущие истины физической науки следует искать в шестом знаке после запятой.

Это заявление (неважно, говорил так Кельвин или нет) отразило чувства многих ученых того времени. Все: механика, гравитация, термодинамика, электричество и магнетизм – решительно все вставало, казалось, на свои места. Было похоже, что скоро даже биологическое поведение будет сведено к движению частиц и электрическим сигналам. Полагать, что свобода воли после этого уцелеет, мог только научный пессимист или даже вовсе отрицающий науку.

Философы тогда без конца анализировали свободу воли и приходили к самым разным выводам. Шопенгауэр в 1839 году представил работу «О свободе воли» [260]не в собрании философов, а в Королевском норвежском обществе наук. Он утверждал, что человек не обладает ничем, кроме иллюзии свободы воли:

Ты можешь делать то, что хочешь; но в каждое мгновенье твоей жизни ты можешь хотеть лишь чего-то определенного, и, безусловно, ничего иного, кроме этого одного.

Фридрих Ницше в книге «По ту сторону добра и зла» [261](1886) назвал свободу воли «недомыслием», возникающим в результате непомерной человеческой гордыни; «совершеннейшей глупостью».

Иммануил Кант (1724−1804), известный в первую очередь философскими трудами, был также выдающимся ученым. Он первым понял, что приливы замедляют вращение Земли, и верно предположил, что Солнечная система образовалась из первичной газовой туманности. Кант прекрасно разбирался в ньютоновской физике и понимал, что она подводит нас к мысли о том, что даже сама жизнь может оказаться детерминированной. Тем не менее он, несмотря на все успехи физики того времени, заключил, что обладает свободой воли на том простом основании, что (как он утверждал) без свободы воли не было бы никакой разницы между моральным и аморальным поведением. А поскольку такая разница есть, свобода воли тоже должна иметь место.

Это довольно смелое и не слишком обоснованное рассуждение, скажет вам любой современный юрист, но мне кажется, заявление Канта допускает и более глубокую интерпретацию. Он чувствовал, что обладает нефизическим, истинным знанием об этике, морали и добродетели. Если исходить из его убежденности в этом знании, свобода воли действительно не может не существовать, ибо в отсутствие выбора все эти концепции не имеют подлинного смысла. Но потребовались бы серьезные подвижки в физике, особенно в представлении о ее квантовых аспектах, чтобы разглядеть реальное сходство между физикой и мыслями Канта о свободе воли [262].

Современный ученый-философ Фрэнсис Крик, один из первооткрывателей двойной спирали в структуре ДНК, не согласен с Кантом. Он предложил следующее: